Темнейшая магия
Шрифт:
— Ненавижу быть тем, кто сообщит тебе, — отозвался Барнабас, явно наслаждаясь тем, что скажет Элу, — но, кажется, эта Лаверте сильно изменилась с последнего твоего визита.
— Что ты имеешь в виду? — почти провопил Эл. — Покажи мне!
Однозначно они пришли не в ту самую деревню, которую только что описал Эл. Вместо буяющего и красивого места их встретила иссушенная и отвердевшая земля. В лунном свете Мэддокс не видел никакой растительности, только грязные дороги, каждая из которых вела к лабиринту зданий — морю серых и коричневых камней, освещенных трепетавшими от ветра
Когда они прошли в центр деревни, то натолкнулись на нескольких жителей, большинство из них были бедно одеты, и рассматривали Мэддокса и его путников, не говоря ни слова.
— Я не совсем представляю, что принцесса Кассия живет в месте, подобному этому. — сказал Мэддокс, когда они проходили участок дороги, особенно остро пахнущий.
— Она здесь. — ответил Эл. — Я это знаю точно.
Но тон его голоса сказал Мэддоксу, что прежняя уверенность и энтузиазм сменились беспокойством, скорее всего за собственную безопасность, чем за все остальное.
— Даже если она и покинула эти места, — отозвалась Лиана, — мы сможем получить подсказку, куда принцесса ушла.
— Ах, да. — сказал Барнабас. — Все, что нам нужно, чтобы выиграть день — это оптимизм.
— У тебя есть план получше? — поинтересовалась Лиана.
— Чем больше мы попадаем в тупик, тем больше я начинаю задумываться об отвратительном плане Камиллы.
— Что? — спросил Мэддокс, остановившись перед Барнабасом. — Ты действительно думаешь, что можно получить аудиенцию у Клеионы?
Барнабас взглянул на него.
— Ты снова произнес ее имя.
— Забудь об этом! Ты серьезно?
— Пока не совсем, мальчик мой. — сказал он, и Мэддокс был удивлен, что его ответ поколебал немного решение отца. — Но должен тебе сказать, я серьезно подумываю об этом. Валория распространяет всякую ложь о южной богине. Очевидно, и не только по легендам, что они — заклятые враги. Если Алькандер не сделает ничего другого, кроме как подтвердит, какое он разочарование для нас, тогда у нас может не остаться другого выхода, как поискать еще один. Кроме того, я был бы глупцом, позволяя моим предубеждениям препятствовать решениям.
— Просто подожди. — пробормотал Эл. — В моей голове хранится много ценной информации.
— Например?
— Я же сказал: вы должны подождать.
— Прекратите. — решительно вмешалась Лиана. — Вы тратите время. — она полностью закрыла мешок, игнорируя протесты Эла. — Нам нужно найти самую людную таверну в этой деревне и начать спрашивать жителей.
— Наконец — то хорошее решение. — пробормотал Барнабас.
Он пошел впереди, а за ним Мэддокс иЛиана с Элом.
— Он ненавидит меня. — сказала тихо Лиана после нескольких минут тишины.
— Я не совсем в этом уверен. — ответил Мэддокс.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— О, неужели?
Мэддокс действительно развлекался, наблюдая за спорами этих двоих в последние дни. Сейчас он знал Барнабаса достаточно хорошо, чтобы понимать, что если бы тот ненавидел ведьму, то давно оставил бы ее позади. Мэддокс передернул
— Ты усложнила ему жизнь, но он позволил тебе остаться. К тому же, ты очень привлекательная. Честно говоря, я думаю, ты ему нравишься.
— Вряд ли.
— Ну, он стар для тебя, конечно.
Лиана замолчала, но Мэддокс заметил, как она поглядывала вперед, на Барнабаса, с возрастающим интересом.
— Как насчет тебя, Мэддокс? — спросила она немного позже. — Есть ли в твоей жизни девушка?
Прошлой ночью он видел Бэкку во сне, впервые с тех пор, как она исчезла в своем мире. В этом сне она была одета в шокирующее короткое черное платье, открывающее ее очень привлекательные ноги. Что было более странным, чем открытое платье, это блестящая маска, прикрывавшая лицо. Она собиралась отвести его в какое — то место, которое по ощущениям Мэддокса было наполнено опасностью. Он отчаянно хотел прокричать ей, предупредить, чтобы она не шла туда, но во сне не мог произнести ни слова. Все же он пытался предупредить ее, пока Барнабас не толкнул его, разбудив с первой утренней зарей. Но этот сон преследовал его в воспоминаниях, отказываясь остаться просто сном.
— Была. — кратко ответил Мэддокс. — Она была другом. Хорошим другом. — он с трудом сглотнул. — Хотя теперь ушла. И находится очень далеко отсюда.
— Мне жаль.
— Мне тоже. Но это к лучшему. По — другому и не могло закончиться. Сейчас я это понимаю.
— Мы не можем знать, что будущее приготовило для нас. — сказала она полуободряюще, полузагадочно.
Мэддокс улыбнулся.
— Ах, да. Как я мог забыть, что ты предсказательница?
— Знаешь, что я скажу о своем прорицательстве? Я солгала. На самом деле совсем немногие люди видят будущее, тебе следует быть более осторожными с теми, кто утверждает подобное. Барнабас прав, упрекая тебя в доверии к таким вещам. Но я не кто иная, как оптимистка, даже тогда, когда надежда кажется потеряна.
Мэддокс позволил себе почувствовать облегчение от слов Лианы и остаток пути через деревню прошел более приятно. Вскоре они достигли таверны, которая стала самым популярным местом на их пути. Над входом было выгравировано название. Мэддокс бросил на него косой взгляд.
— Что на ней написано? Па — лас? Паласия?
— Паэлсия. — сказала Лиана, оглядывая табличку с тревогой. — Это означает «берегись незнакомцев» на очень старом митиканском диалекте.
— О, теперь ты знаток древних митиканских диалектов? — уточнил Барнабас.
Она ухмыльнулась.
— У меня много скрытых талантов.
Они вошли в шумную таверну, полную женщин и мужчин, испытывающих такую жажду, что Мэддоксу стало жалко явно уставших служанок, бегающих по всей таверне с бочонками, кружками и кубками. Спутники стояли у входа, оглядываясь по сторонам.
В своей жизни Мэддокс заходил во многие таверны, но никогда не видел подобную. Здесь не было ни одного окна. Пол сделан из плотно уложенного сена. Большие камни служили стульями, расположенными вокруг деревянных столешниц, напоминавших столы. Стены были расписаны словами и цифрами. Когда они вошли, один из мужчин вырезал послание на столе с помощью ножа.