Тёмное дело
Шрифт:
– Я вижу полиэтиленовый пакет с розовыми таблетками, - забубнил старик, и за ним, как попугай, слово в слово, повторила фразу его супруга.
Антоша дальше не слушал, конечно, он был робким человеком, но отнюдь не идиотом, и понял, что сейчас ничего не докажет. Слишком нагло и самоуверенно ведёт себя кожаный, видимо эта подстава далеко не первая в его жизни.
"Господи, что ему нужно? У меня же ничего нет - моя главная ценность книги, зачем они ему?" - взгляд остановился на участковом, и в памяти всплыл от кого-то слышанный досужий разговор: что участковые
Полицейский продолжал распоряжаться, вытащив за уголок вещественное доказательство, он взвесил его в руке и обратился к Барсукову.
– Я думаю, достаточно. Больше искать не будем, здесь по двести двадцать восьмой на восьмерик тянет. А может и больше. Ты ж у нас педагог, - кивнул он на Антошу, - а Лукачёву ещё четырнадцати нет. Ладно, Стасик, идите на кухню, оформи протокол изъятия, подписку о невыезде и все остальные бумаги, а я пока с гражданином Зырянцевым за жизнь перетру.
Аккуратно закрыв дверь, полицейский подошёл к компьютеру и уселся в Антошино кресло. Щёлкнув мышкой, он открыл последнее сообщение:
– О! Да тут дым коромыслом! Опять людям голову морочишь. Может и впрямь законопатить тебя лет на четырнадцать... дитя сексменьшевистской матери, - и повернувшись вместе с креслом к Антоше, с нарочитой экзальтацией продекламировал, - О Ницше! О Камю! О Кафка! Фрейдистские символы! Фаллические обертоны!
Антоша уставился на опера круглыми от недоумения глазами.
– Не узнал?
Громобой - это же фамилия того идиота-читателя, сообразил наконец Антон.
– Вы что?
– он показал рукой на дверь кухни, - всё это затеяли чтобы отомстить за виртуальный спор? Вы - маньяк?
– Ты маньяк и я маньяк - оба мы маньяки, - дурашливо пропел мент и потянулся, - ох и устал я что-то сегодня. Я же пытался вопрос миром решить, а ты всё к фаллическим символам свёл. А я хорошему человеку помочь обещал, а если уж Миха Громобой пообещал - он слово держит.
– Но причём здесь я и моя книга? Зачем переделывать героя?
– недоумевал Антоша.
– Эх, рассказал бы я тебе - да не поверишь, я и сам бы не поверил, расскажи кто... Поэтому говорю просто - либо ты поступишь как мне нужно, либо там, - он указал на кухню, - всё серьёзно, даже при хорошем адвокате, восемь лет. Поверь, Миха веников не вяжет.
Нахохленный Антон Макарыч горестно кивнул:
– Верю. Вы не оставили мне выбора.
Антон Макарыч читал требования к изменению сюжета:
– Но вы же понимаете, это совершенно изменит концепцию моей книги, идею...
– Да и нах мне эта концепция вместе с идеей, тут главное человеку помочь, - махнул рукой Миха.
– А, была не была, слушай...
Антоша недоверчиво глядел на Громобоя, от изумления приоткрыв рот.
– Я же говорил: не поверишь, - хлопнул Миха его по плечу, - но попытаться стоило, а вдруг... тогда б работал с куда большим вдохновением и отдачей. Хотя, для вдохновенного труда, стимул я тебе обеспечил, - хохотнул Громобой. Сроку
Михаил Громобой: Зелёная папка
27 марта 2014
– Далеко Мадрид от холодной Тулы...
– Это точно, - согласился Михаил с фронтменом "КС"
– Голова болит после политуры...
– Алка-Зельтцер с рассолом тебе в помощь, - посочувствовал он страдальцу, - в следующий раз употребляй качественное пойло.
– Через сотни миль леса и оврагов, вижу не Мадрид - вижу это Краков...
– сообщил певец.
– Да, не повезло тебе братан - поймал жирного обломинго... а вот мне подфартило, - с этими словами, Громобой выдернул из-под пыльного вороха бумаг зелёную папку, - иди сюда моя пр-э-э-лесть.
Усбэшники изъяли жёсткий компьютерный диск и выгребли бумаги из сейфа и стола Маркелова. После их ухода, а может и до прихода... Бочаров порылся в Михином столе, просмотрел папки с делами в шкафу, как-то в больнице завёл разговор - не оставлял ли Михе что-либо на сохранение убиенный? И ничего подозрительного не обнаружив, успокоился. В пыльных залежах на нижней полке общего шкафа: старых методичках, сводках, скоросшивателях с какими-то записками-пояснениями по давно закрытым делам - оне копаться побрезговали... А напрасно.
Всё-таки хитрым жуком был Севка Маркелов: на виду вещь спрятал - а не найдёшь. Пошарканная, выгоревшая канцелярская папка с матерчатыми завязками и надписью на обложке 'Дело N29/бис' так естественно вписалась в гору макулатуры - будто здесь и родилась.
Тем вечером, Маркелов долго топтался у двери, нерешительно теребя застёжку портфеля, а потом, всё-таки вытащил этот канцелярский раритет и запихнул под самый низ кипы старых бумаг.
– Хитрый-то - хитрый, но ещё жадный и продажный, жадность его и сгубила... не любит фортуна жадных.
Открыв папку, Громобой присвистнул от удивления - вот так номер, чтоб я помер! Да с таким флэш-роялем на руках Севка бы доил Бочарова и его тестя всю оставшуюся жизнь. Да-а, только не учёл Севка маленький нюанс, такие люди не подпустят к своему нежному вымени кого ни попадя. И получил наш юный вымогатель, не райскую жизнь где-то на южных островах с прилагающимся стандартным пакетом: яхтой и блондинкой - а покойное тенистое местечко на погосте. Не подфартило, шантаж дело тонкое...
Виталя не имел привычки заходить с утра в отдел, он являлся прямо на планёрку в кабинет к тестю, полковнику Давиду Гогинаве. Но, бережённого... и Миха не стал копошиться с бумагами, а быстро отксерив, аккуратно сложил копии в папку и запихнул её обратно в шкаф. Оригиналы же, спрятал во внутренний карман своей куртки. Он знал: сегодня, прямо с планёрки, всех отправят на выезд - на три трупа на Приморской. А оттуда, рукой подать до участка Барсукова, а Стасика придётся подключать к делу - самому Михе не справиться.