Темное искушение
Шрифт:
С другой стороны, существовал новый источник власти, и им было зло. Ей не понравилось, куда зашли ее мысли, но все, что надо сделать Джеймсу, так это продать свою душу, и королевство будет его, а Морей будет во главе его войск.
Морей уже там был.
У нее заболели виски. Может быть, Джеймс уже продал свою душу.
— Мне нужно оружие, — серьезно сказала она, подняв глаза. Ехать в Оу безоружной было безумием. — Мне нужен кинжал, и Малкольм должен показать мне, как им пользоваться.
— И чем это тебе поможет, девушка?
Еще один средневековый шовинист, подумала она. Она решила не утруждаться себя, просвещая его о положении
— Ну, на самом деле, я раздумываю, как мне остаться в живых и защитить себя, когда моего защитникане будет рядом. У меня небольшой вопрос насчет Димхаанов. Они, кажется, появляются из ниоткуда — оп-па, и так не вовремя. И я не горю желанием снова столкнуться лицом к лицу с Сибиллой.
Она намного все преуменьшила. Но если она не сможет победить Сибиллу, человека, одержимого злом, то как она сможет когда-либо добраться до демона, убившего ее мать?
— Девушка, ты никогда не найдешь Димхаана, убившего твою мать. Оставь это Повелителю.
— К черту, — сказала тихо Клэр. — Мне просто нужны инструменты, оружие и знания. И это неприлично, читать мои мысли!
Иренхат уставился на нее. А затем хмуро сказал:
— Если Малкольм не будет тебя учить, тогда это сделаю я.
— Вы? Почему вы будете это делать? — недоверчиво спросила она.
— Я давал те же клятвы, что и Малкольм, Клэр. Мой долг — защищать тебя. Если ты намерена преследовать Димхаана, то тебе нужны некоторые навыки. Но, — добавил он мрачно, — одна, ты не добьешься успеха. Тебе лучше привлечь Малкольма к своему делу.
Она уже пришла к конкретному решению.
— Спасибо.
Его внимание отвлекли две женщины, которые начали расставлять на столе подносы с мясом и рыбой. Оба мужчины начали накладывать себе в тарелки дичь и рыбу.
Клэр тоже отвлеклась на подошедших к столу Малкольма с Ройсом. Ройс улыбнулся ей:
— Привет, Клэр.
— Привет, Руари, — быстро ответила Клэр по-гаэльски.
Его улыбка стала шире, и он сел рядом с ней.
— Ciamar a tha sibh? [16]
16
Как у тебя дела? (гаэл.)
Клэр слышала этот вопрос несколько раз с тех пор как попала в прошлое. Она также слышала и ответ.
— Tha gu math, [17] — ответила она.
Ройс усмехнулся, а Малкольм повернулся и изумленно посмотрел на нее.
Ройс прошептал:
— Ты еще могла бы сказать: Tapadh leibh.
Он флиртовал. Клэр не возражала, а почему бы и нет. Его грудь слегка вздымалась под лейне, а бицепсы выпирали из-под туники. Сегодня на его левой руке был надет огромный широкий золотой браслет, с топазовым крестом посередине. Кстати, может, он только наполовину шовинист, в отличие от Малкольма. Ей бы не помешал союзник в дороге.
17
Прекрасно (гаэл.).
— Tapadh leibh, — повторила она.
Он улыбнулся, отчего на его щеках тоже появились ямочки.
— У тебя прекрасный слух, девушка, —
— Ты сейчас спросил, как у меня дела?
— Да, и ты ответила: „Прекрасно, сердечно благодарю“, — его серые глаза горели, слишком горели.
Малкольм сел рядом с Иренхатом, смотря прямо на них. Его глаза сузились, он был недоволен.
— Конечно, если бы мы были хорошо знакомы, — добавил он мягко, — я бы спросил тебя по-другому. Ciamar a tha thu? [18]
18
Как ты? (гаэл.) — неформальное обращение.
Он определенно флиртовал. А Малкольм ревновал. Клэр была довольна. Она также поняла, что он сказал. Она немало гаэльского услышала за последние несколько дней.
— Tha gu math, tapadh… leat [19]
Глаза Ройса сверкнули:
— Ты быстро учишься, девушка.
Малкольм ударил кулаком по столу:
— А сейчас я буду единственным, кто будет ее учить.
Клэр усмехнулась, наслаждаясь его первобытной ревностью. Это была положительная сторона средневекового шовинизма.
19
Хорошо, благодарю вас (гаэл.).
— Но Иренхат уже предложил научить меня драться кинжалом и мечом, — невинно сказала она, хлопая ресницами.
Иренхат поперхнулся.
Малкольм покраснел.
— К черту. Мы уже обсудили это. Все кончится тем, что ты будешь мертва. Я знаю, ты хочешь сражаться с Димхаанами, Клэр, но ты не можешь. Ты — женщина, да еще и смертная.
Клэр стала ужасно серьезной.
— Ты считаешь, я думаю преуспеть в этом? Но я должна попытаться! Мои дни сочтены, я знаю. Но я сделаю то, что должна. И поэтому ты должен помочь мне и обучить тому, что мне надо знать!
К Малкольму вернулось его самообладание.
— Девушка, ты слишком храбра для женщины.
Он, правда, так считал, и хотя ошибался, его похвала безмерно ее растрогала.
— Малкольм, я не храбрая. Я боюсь. Но ты должен попытаться понять меня.
— Воин без страха — очень глупый человек, — ответил Малкольм. — Мужчины сражаются, потому что они сильные. Женщины остаются в безопасности за каменными стенами, чтобы вынашивать детей. Это закон нашего мира. Когда мы здесь закончим, если смогу, я найду Димхаана, который убил твою мать.
Он даже не пытается слушать то, что она говорит, подумала она. Клэр мгновенно ответила ему:
— Это твоя клятва? Ты решил защищать меня даже когда я уйду, потому что поклялся делать это? Потому что когда я вернусь обратно, то сама буду распоряжаться своей жизнью.
Он сжал зубы.
— Я повторяю тебе снова и снова, что не желаю видеть тебя мертвой.
Она потянулась через стол к его руке.
— Не пойми меня неправильно. Я благодарна за защиту, которую ты мне обеспечил, Малкольм, правда. Но могут потребоваться годы, чтобы найти демона, убившего мою маму, а у тебя здесь в 1427 году довольно много дел. — Она заколебалась. — Я знаю, ты никогда не поймешь меня или мой мир: не поймешь, чего я хочу, что мне нужно, что я должна сделать.