Темное пламя. Дети Проклятия

Зима Ольга

Наконец Фианна уходит, а я опять слышу чьи-то шаги. Мидир все еще принимает подданных каждый вечер? Что за делегация? Вот теперь, я уверен, Джаред удивлен!

В руке вошедшей яблоко, и мне не нравится его бок, налитый нехорошей желтизной. Восковая рука одним движением сбрасывает капюшон тяжелого королевского плаща, черного, с серебряной вышивкой по краю. Это волчья принцесса: безо всяких украшений, в очень легкой и очень короткой, тоже черной тунике — видно, накинула первое, что подвернулось

под руку. Это Гвенн, которая всегда тщательно выверяет свой гардероб!

Она садится на пол: не играет на публику, не очаровывает и не соблазняет, но оттого еще более прекрасна.

— Хорошо тебе. Я тоже хочу лежать, ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Не слышишь? Ты и раньше меня никогда не слышал. Не замечал.

Черные змейки, обвившие Майлгуира, молчат. Как и Гвенн, опустившая голову.

Интересно, сколько ши плакалось бывшему королю, понимающему все в своем обреченном молчании? Нет, вряд ли много, стражники уходят лишь когда появляется Джаред — на пару часов уединения его с другом. Разве Алан что-то может выговорить Майлгуиру. Да только не станет.

— А я лишь… — дыхание Гвенн прерывается, голос теряет звучность, — хотела, чтобы меня любили.

Гвенн оборачивается и видит… нет, не советника — его увидеть невозможно, если он того не хочет — накрытый столик.

— Спасибо тому, кто оставил это, — вздыхает она. — Пусть на его жизнь прольет свой свет любовь!

Джаред не улыбается, но глаза теплеют. Однако Гвенн говорит искренне, а слова вновь начинают многое значить в мире ши.

Она одним махом осушает бокал и кашляет, стирая тыльной стороной ладони капли, больше похожие на кровь. И не притрагивается к еде. Говорит нежно, отпустив обиду:

— Прости меня за всё, папа.

Она выскальзывает из покоев отца, Джаред следует за ней, я — за Джаредом. Но Гвенн идет не к себе.

Волчья принцесса замедляет шаг, прячась за рыцарским доспехом, пропускает стражу, идущую с очередным обходом… Джаред дожидается, пока Гвенн пропадет из вида, и отправляет волков на охрану покоев бывшего короля. Сам торопится следом за ней.

Он почти догоняет Гвенн, но держится на расстоянии. Она же больше похожа на призрак в хрупкой прозрачности ночи.

Пройдя по бесчисленным темным коридорам, освещенным лишь факелами на стенах, Гвенн поднимается на самый верх башни, где не так давно лежала Алиенна. И еще выше, на небольшую, почти плоскую восьмигранную крышу.

Усаживается прямо в снег, сереющий под черным небом, а ведь легко одета!

Долго рассматривает яблоко, отливающее мертвенно-желтым, и говорит ему:

— Ты похож на луну. Может, ты мое волчье солнышко? Что ж, так тому и…

Ну нет, не люблю я Гвенн, но и травить сестру Дея не позволю.

Я взлетаю по плащу, взмахиваю хвостом,

и яблоко летит вниз вместе с удивленным вздохом волчьей принцессы. Советник уже здесь, но я рад, что опередил его.

— Знал, не любите фрукты, — высунувшись между зубцов, провожает Джаред взглядом падающий плод. — Не думал, что решите изничтожить те редкие, что есть. Впрочем, ваше яблоко того стоило.

Облокачивается о кладку, закрывая дорогу вниз и подставляя лицо ветру и снежинкам. Не глядя на Гвенн, спрашивает у темного горизонта, усаженного треугольниками елей, совсем крошечных отсюда:

— Что вы здесь делаете, принцесса?

На крыше мало что видно, лишь волосы Джареда ясно золотятся под слабым светом звезд… Мир Лугнасада тих, а снег все не тает — даже под ногами волчицы.

— Вон там любила сидеть Этайн, — наконец указывает рукой Гвенн. — А отсюда… отсюда спрыгнула мама, — шепчет она, опять не глядя на Джареда и думая о своем.

— Нет, Гвенн.

Голос Джареда глубок, убедителен и совершенно лишен привычной сухости. Советник опускается рядом с Гвенн, берет ее ладони в свои.

— Она поскользнулась.

Гвенн смотрит недоверчиво — теперь она готова верить лишь самым страшным сказкам и самым плохим концам.

— Да, они поссорились, Майлгуир напугал ее, но твоя мама упала случайно. Она никогда бы не оставила ни дочь, ни сына. Она очень любила вас обоих… Жаль, что любовь эту помнит лишь Дей.

— Дей… с Лили? — опускает густые ресницы Гвенн, скрывая глаза, но не боль и тоску.

— Да, принцесса… Пойдемте отсюда. В Лугнасад призраки прошлого восстают из мира теней.

Джаред тянет за руку, но Гвенн отшатывается, вжимаясь в плиты.

— Нет! Вы не понимаете! Я виновата!

Советник, склоняясь еще ниже, подхватывает ее под спину и под колени, поднимает с мерзлой крыши, прижимает к себе.

— Оставьте же меня! Я вам приказываю! Да что же это! Ай!..

Гвенн сопротивляется, ей хочется обратно — в холод, пустоту и бесчувствие, но тщетно. Пусть Джаред выглядит более изящным, чем прочие волки, от него не вырвешься.

— Ты виновата, и я виноват, — шепчет ей Джаред. — Каждый виноват по-своему. Даже Дей.

И он очень легко спускается со своей ношей по крутым ступенькам.

Когда они поворачивают туда, где живет Советник, Гвенн всхлипывает, прикрывая лицо ладонями.

— Джаред, я жена Финтана! Я… — сжимая веки, договаривает глухо: — Я в его власти.

— Ты запуталась, Гвенн. Ни у кого нет власти над волчицей, — сводит брови Джаред. — Она может отдать ее сама — кому захочет и когда захочет. Мне кажется, Финтану ты ее не отдавала. А… Не спорь! — добавляет он тихо. — Я знаю. Помни: все, что взято насильно, живет недолго.