Темное зеркало
Шрифт:
Тори кивнула.
— Когда я попала в Лабиринт, я была удивлена равенству. Мне нравится, что магия, а не рождение или род важны для Нерегуляров.
— Думаю, демократичное общество поможет Англии. Это честно, и талантливые люди получат больше шансов, — Аллард замешкался. — Но это не моя Англия. Я не верю, что эта эра может ощущаться как дом.
— И я так думаю, — она смотрела на Францию, скрытую за туманом и тьмой. — Я скучаю по семье, и я знаю, что мне не нравится мир с таким жутким оружием.
— Гадатели
— Сделаем ли мы что-нибудь важнее за свои жизни? — поинтересовалась Тори.
— Может, нет, но и этого хватит. Сколько людей получают шанс стать частью благородной миссии?
— Если так подумать, не многие, — она улыбнулась. — Особенно не девочки. Благородное обычно достается мужчинам.
— Уже нет. Ты — сердце и душа нашей миссии, Тори. Нас бы не было тут без тебя, — он махнул на Францию. — Они бились бы без надежды, сдаваясь или погибая. Редкие в мире узнают, что ты сделала, но мы знаем, — он посмотрел на нее. — Я знаю.
Она опустила голову, радуясь, но и смущаясь.
— Думаю, судьба привела нас сюда. Или сам Мерлин. Я рада быть частью этого.
— Это самая важная работа в моей жизни.
— Ценна вся погодная бригада. Надеюсь, это не пик моей жизни, — рассмеялась она. — Я еще так много хочу сделать.
Аллард не улыбался. Его лицо было мрачным, словно он видел то, чего не заметила Тори. В этом был минус общения с магами. Часто они что-то видели.
Они с Аллардом шли в простой тишине. Идти с ним рядом было так приятно, и это ощущалось естественно. Словно они должны идти так по жизни.
Она была бы рада идти с ним вечно, но ей пришлось сказать с неохотой:
— Нам нужно вернуться. Ник сказал, что эти тропы тянутся милями, но уже слишком темно, и тропы не видно.
— Ты права, — сказал Аллард, звуча так же неохотно. Он повернулся. — Я в следующей смене, нужно возвращаться.
— Моя смена ночью, после тебя, так что мне нужно отдохнуть, — чудесная атмосфера заставила ее сказать. — Мне понравилась прогулка, но почему ты не избегаешь меня как обычно?
Она думала, что он проигнорирует вопрос или пропадет в тумане. Но он сказал:
— Думаю, я смирился с судьбой. А теперь я могу насладиться оставшимся временем.
Холодок появился в ее крови.
— Звучит зловеще.
— Нет, — он прошел дюжину шагов и добавил. — У всех нас бывают моменты понимания. Или уверенности, что что-то случится.
Она подумала об этом, а потом покачала головой.
— У меня бывают ощущения возможностей, но уверенность? Нет. У тебя, наверное, талант предсказателя.
— Возможно. У меня бывало чувство уверенности
Она с интересом сказала:
— Нас учили, что будущее не постоянно. Думаешь, это не так?
— Вряд ли можно быть уверенным в событиях, где вовлечены другие люди, потому что они могут принимать неожиданные решения, — ответил он. — Мисс Уитон говорит, что такие события, как война, с силой народа за ними, невозможно изменить. Повлиять можно только на мелочи, как мы делаем тут.
— Это мелочи? — с сомнением спросила она. — Тысячи людей?
— Мелочи, по сравнению с миллионами людей многих народов, которые уже часть этой войны, и с миллионами, которые станут частью, — объяснил он. — Но я верю, что есть уверенность в нас и в наших личных судьбах, — его голос стал очень тихим. — Я всегда знал, что умру юным. Точно до своего восемнадцатого дня рождения.
Она охнула, словно ее ударили.
— Как можно в это верить? Даже лучшие гадатели не видят о себе такое, как и о тех, кто им дорог. Потому миссис Рейнфорд не видит своего мужа.
— Она не видит из-за эмоций, и потому что в гадание вовлечен другой человек. Не только она, — он прошел еще дюжину шагов. — Я годами видел себя в крови, знал, что я смертельно ранен. Война идет в паре миль отсюда, и современное оружие бьет далеко. Скорее всего, что-то произойдет тут. Скоро.
— Тогда иди домой через зеркало. Там безопасно!
— Если мое время на исходе, бег не поможет, — мягко сказал он. — Я нужен тут. Я лучше умру, зная, что постарался, чем выживу чуть дольше как трус. Ты понимаешь это?
Тори судорожно вдохнула.
— Маг во мне понимает. Но Тори, которой нравится быть с тобой, нет.
— Если смерть неизбежна, стоит постараться умереть хорошо, — сдавленно сказал он. — Я лучше умру как человек, чем как заяц.
Она всегда думала, что он казался старше своих лет, а теперь понимала, что это было из-за жизни с уверенностью в своей смерти. Его спокойствие и принятие пугали его.
— Потому ты не сближаешься с людьми? Потому не раскрываешь свое имя?
— Титул отдаляет меня от остальных, — печально сказал он. — Имя — для близкой семьи и друзей, потому я не использую свое. Зачем добавлять боли тем, кто мне дорог?
— Это очень благородно, — едко сказала она. — Но и неправильно.
Он вскинул брови.
— Как это?
— Забота — всегда риск, ведь умереть можно в любой миг, — напряженно сказала она. — Каким холодным и одиноким будет мир, если все откажутся от заботы, боясь боли потери!
— Смерть неизбежна, но многие люди не знают, когда она наступит, потому отрицают будущую боль, — он взглянул на нее, его лицо было бледным овалом во тьме. — Я знаю, что мой конец близко, и я могу решать, как сильно ранить тех, кто мне дорог. Я решил уменьшить эту боль.