Тёмные дни

Михайлова Екатерина

Корт скрестил на груди руки, готовясь простоять здесь до вечера. Он не смотрел на нож Нергута, скользящий по коже Юты, — только на её лицо.

Когда обряд Нанесения Знаков подошёл к концу, атлурги уже еле стояли на ногах. Обычно первые знаки наносятся ещё ребёнку. Сперва только несколько основных символов. Остальные добавляются позже, по несколько за раз, в течение всей жизни.

Но в случае Юты первые знаки наносились уже взрослому человеку, поэтому их было гораздо больше. Все символы, которые обычно атлург получает в течение

жизни, были нанесены Юте за раз.

Но девушка ничем не выказывала усталости. Она стояла с прежним выражением лица. Корт мог только представить, какими усилиями ей даётся это спокойствие и неподвижность.

Прежде чем замотать тканью истерзанные предплечья, Нергут повернул руки Юты к атлургам, чтобы каждый мог увидеть её знаки. Они — то, чем отныне она отличается от других. То, что теперь будет её определять. Эти символы делают Юту частью народа, в то же время выделяя среди прочих атлургов.

Завершая обряд, гурнас вслух прочитал то, что отныне было высечено на её руках:

«Та, кто спустилась с небес, но не является птицей.

Та, кто покинула обитель Колоссов, но не является изгоем.

Та, кто не была рождена среди народа, но является атлургом.

Нашедшая путь домой.

Последняя жрица Богини Амальрис».

И наконец, её имя:

«Юталиэн — «Отмеченная судьбой».

***

Юта отдёрнула полог и вышла из дома. Коридор был пуст, но из соседнего доносились голоса. Они звучали взволнованно, на повышенных тонах. Эхо мячиком отскакивало от стен и потолка, создавая причудливый узор интонаций, пока не удалилось в сторону центра города. Атлурги собирались на Утегатол.

Юта поправила полоску ткани, размотавшуюся у запястья. Её предплечья почти зажили. Она уже не смазывала раны заживляющей мазью, но ещё продолжала бинтовать их — обе руки, от запястий до локтей.

Юта направилась по коридору в сторону Зала Кутх, когда услышала шаги за спиной. Она инстинктивно обернулась и почему-то застыла на месте, наблюдая за приближающимся мужчиной. Сердце неровно скакнуло в груди.

За время, что прошло с их возвращения из Лиатраса — а это почти месяц — они с Кортом не обмолвились и парой фраз. Он совершенно очевидно избегал Юту, и девушка знала, в чём была причина.

Корт подошёл и тоже остановился. Оба молчали. Неловкая пауза затягивалась. Наконец Корт опустил глаза и указал на её забинтованные предплечья:

— Как твои руки? Заживают?

— Да, порядок.

Юта обхватила одну руку другой выше локтя. Получилось, будто она не то хотела закрыть от Корта пораненные предплечья, не то стеснялась забинтованных рук. Пытаясь снять нарастающую напряжённость, Юта выпалила:

— Я собираюсь вынести на Утегатол вопрос о новом походе в Вечный Город.

Корт опешил. Он выглядел так, будто только что очнулся от очень странного сна и ещё не до конца понял, проснулся ли он или всё еще спит. Но мужчина быстро вернул себе самообладание.

— Это ещё зачем? — Кулаки крепко сжаты, цепкий взгляд исподлобья.

Юте

стало не по себе, но теперь она — одна из атлургов. Она имеет право выносить вопросы на обсуждение народа. Собственно, это и было основной причиной, почему она захотела пройти обряд Нанесения Знаков. К тому же теперь она многое знает и понимает и может самостоятельно принимать решения. Она не нуждается в его поддержке или одобрении.

— Тебе прекрасно известно, что нам надо найти пропавший свиток — тот, который был у моей матери. А ещё я не могу игнорировать то, что жители Лиатраса находятся в двух шагах от гибели из-за песков. Да, мы передали всю информацию Кирли. Но нельзя пускать это дело на самотёк. Я должна убедиться, что ей удалось донести правду до людей. И что предпринимается всё, что необходимо, для их спасения.

Корт сделал к ней шаг, нависнув, как скала.

— А тебе прекрасно известно, что это слишком опасно. Или тебе показалось мало того, что было в прошлый раз? Решила с жизнью расстаться?!

Юта стиснула зубы и упёрла в него взгляд:

— Если ты не захочешь идти со мной, я пойму — это не твоя борьба и не твоё дело.

Она не совсем поняла, что случилось в следующую секунду. На её запястье словно сомкнулись железные кандалы, потревожив одну из ран. Одновременно с резкой болью её рвануло в сторону, и вот Корт уже запихивает её на кухню.

— Пусти! — крикнула Юта, выдёргивая руку. Бинт на запястье снова размотался, но девушка не обращала на это внимание. — Что ты себе позволяешь?! Я теперь такой же атлург, как и ты! Я имею на это полное право!

Корт отвернулся, пытаясь взять себя в руки. А когда заговорил, его голос был ровным и тихим. От этого у Юты по коже побежали мурашки.

— Неужели ты не понимаешь, насколько это безрассудно? В прошлый раз мы еле унесли ноги, и соваться туда снова — просто самоубийство. Я не могу позволить тебе это сделать, — безапелляционно закончил Корт.

«Ах так!» — злость вскипела в венах, словно молоко, оставленное без присмотра в солнечной печи.

— Да кто ты такой, чтобы приказывать мне! — закричала Юта. — Ты ещё не Канг, и это решение не тебе принимать! И вообще, ты за последние недели со мной и словом не перемолвился! Так не всё ли тебе равно, что я делаю и куда иду?!

На миг лицо Корта исказилось судорогой боли и ярости. Он стоял очень близко к Юте, почти вплотную, так что она видела, как полыхнули гневом его глаза, став иссиня черными, словно ураганное небо. Он с силой занёс руку. Юта инстинктивно зажмурилась, сжимаясь в комок, когда огромный кулак понёсся к её голове.

Она услышала глухой удар, от которого, как ей показалось, содрогнулась стена за спиной.

— Чёрт побери, Юта! Конечно, мне не всё равно!

С глухо колотящимся сердцем Юта открыла глаза. Корт тяжело дышал. Он отнял руку от стены. Костяшки были разбиты в кровь. Корт посмотрел на Юту, и вдруг его лицо изменилось. Тяжёлая волна гнева отхлынула, и он оказался в шоке от того, что только что сделал. Корт отшатнулся. Он отвернулся, не в силах смотреть Юте в глаза.