Тёмные хроники снов
Шрифт:
ВВ, как мы звали шефа между собой, являлся владельцем первой питерской сети быстрого питания. Тридцать пять разбросанных по всему городу разноцветных пластиковых киосков были воедино связаны между собой общим названием "Ешь, пей, здоровей!"
Шеф чрезвычайно гордился тем фактом, что это название он придумал сам и искренно считал, что для уха русского человека оно звучит как песня. Мы никогда не дискутировали с ним по этому поводу, но между собой частенько устраивали поэтические турниры, целью которых являлось создание шедеврального сетевого девиза. Лидировал такой вариант:
Ешь,
Кушай много, не робей!
И давай-ка поскорей
Оставляй нам всех рублей!
Мы подозревали, что шеф в курсе наших невинных шалостей: листки с четверостишиями частенько лежали на офисных столах в ожидании очередной правки. Возможно, отдавая себе отчёт в нашей легкомысленности, общие еженедельные планёрки ВВ начинал одинаково.
– Все без исключения хотят иметь здоровый желудок,– басил он,– а в наше беспокойное время, когда есть и пить приходится прямо на бегу, проблема здорового питания населения является одной из ключевых государственных задач! Помните, коллеги: мы не просто какой-нибудь там фастфуд, мы борцы за здоровье нации! Русской нации!
О том, что в этих киосках продают сигареты и пиво, которые к здоровью любой нации имеют самое последнее отношение, ВВ обыкновенно скромно умалчивал. Но мы прекрасно знали, что именно эти две позиции и давали фирме тот самый доход, который позволял офису пить дармовой дорогой кофе, а шефу содержать молоденькую любовницу, с которой он несколько раз в месяц летал в Европу, где у него имелась кое-какая недвижимость. После этих поездок он был тих и задумчив. Мы старались не шуметь, чтобы дать шефу возможность в тишине вкусить всю горечь его положения, состоящую в том, что семидесятилетний мужчина, как бы хорошо он не выглядел, может быть интересен малолетке только в виде кошелька. Впрочем, через парочку деньков ВВ отходил, был снова бодр и весел, а его бас разносился по офису с прежней силой.
Сам офис располагался в пятиэтажке на Лесном проспекте неподалёку от станции метро с почти таким же названием. В лихие девяностые ВВ купил две больших двухкомнатных квартиры на первом этаже и после стремительных финансовых переговоров с ответственными инстанциями произвёл перепланировку, получив в своё распоряжение отлично отремонтированное помещение с просторным холлом и двумя большими комнатами, между которыми находилось пространство, занимаемое его личной помощницей. Сам ВВ обитал в комнате, окна которой выходили во двор.
О первоначальном накоплении личного капитала шеф распространяться не любил. Бывало, на не частых офисных посиделках в честь чьего-нибудь дня рождения он мог углубиться в преданья старины глубокой, из которых можно было сделать вывод о том, что жизнь его помотала вполне прилично и нынешний финансовый успех это вполне заслуженная награда за стойкость и верность принципам. Детей у ВВ не было, в силу чего он по- отечески относился к нам, стараясь вникать во все проблемы, о которых узнавал. Приобретением своей однокомнатной квартиры я был обязан именно ему.
И ещё шеф презирал первого Президента России, отзываясь о нём весьма непочтительным образом.
– Ельцин барыга, сволочь и блядь та ещё,– часто повторял он, когда мы слишком
Личный водитель и по совместительству телохранитель ВВ Артём, бывший десантник, прошедший через горнило Афганистана и возящий шефа уже лет двадцать, объяснял эту неприязнь так:
– Вячеслав Валерьевич человек очень добрый, не мне вам рассказывать. И поможет, и подскажет, если что. Но как узнал, что Ельцин хотел продать финнам Карелию за пятнадцать лярдов зелёных, его чуть удар не хватил! Такими словами ругался, что я и в армии половины не слыхивал.
Мы знали, что шеф родился и вырос в Карелии, где до сих пор проживала его многочисленная родня, включая сильно болевшую жену, которую он постоянно навещал. Так что его можно было понять.
Откровенно говоря, с мнением ВВ по поводу первого Гаранта согласно большинство граждан нашей федерации. И тут их упрекнуть не в чем.
Я налил кофе в чашку с изображением Петропавловской крепости и пошёл к своему столу. Усевшись в кресло, уткнул лицо в ладони. Надо сосредоточиться и постараться вспомнить сон в мельчайших деталях.
Но чем больше я старался вспомнить, тем яснее перед глазами мелькали светящиеся скарабеи. Они кружились, перепрыгивали с глаза на глаз и вдруг сложились в лицо Рыжей. Кажется, я серьёзно запал на неё.
Подробности сна неуловимо таяли. Я сделал большой глоток из чашки, обжёг нёбо и тут же почувствовал, как горит левая ладонь. Я посмотрел на неё и обнаружил, что скарабей потемнел, а детали его тела стали более чёткими.
Перед выходом на работу я долго исследовал свою руку и пришёл к выводу, что изображение скорее напоминает родимое пятно, чем татуировку или нанесённый рисунок. Правда, я никогда не слышал о чёрных родимых пятнах. Тщательное мытьё рук ни к чему не привело.
Светящийся экран монитора напомнил мне о том, что пора заняться рабочими делами. Синее окно Винды напрягало глаза и мне подумалось, что было бы неплохо установить картинку с изображением скарабея.
Вздохнув, я открыл тетрадь с планом дня. Начнём потихоньку.
Мои обязанности были довольно просты: отследить расход товара на всех точках, подбить денежный итог и составить рекомендации по улучшению продаж для каждого конкретного киоска. Рабочий компьютер был связан со всеми кассовыми аппаратами и в режиме реального времени я в любой момент мог увидеть движение товара во всей сети.
Раз в неделю я представлял шефу распечатанный отчёт, который он при мне просматривал, одобрительно кивая головой и делая довольно дельные предложения, которые говорили о том, что он держит ситуацию под полным контролем. Иногда мне приходилось выезжать на места для урегулирования вопросов, которые неизбежно возникали в силу того, что большинство работавших в киосках продавцов были гражданами Средней Азии, многие из которых плохо говорили на русском и, кроме того, постоянно нарушали миграционное законодательство РФ.