Темные изумрудные волны
Шрифт:
– Но… Иосиф Григорьевич, следствие установило непричастность Трегубова. Его скоро выпустят.
– Пока не выпустят. И что значит «следствие установило»? Оно установило на основании липовых свидетельских показаний. Знаете, во дворах вечно трётся толпа долбоёбов, которым делать нечего, зато всегда есть дело до того, кто с кем, и куда ходит. Эти любопытные соседи, социально активные граждане, и есть те самые свидетели. Им нельзя верить. Поэтому Сташин отработает свою версию, а потом ваши свидетели всё подтвердят. Им просто некуда будет деваться. Ведь милиции известно, где они трутся. Что касается Трегубова – чем он вам так приглянулся?
– Почему вы считаете, что Сташину можно верить? – спросил Еремеев.
– Он честный, беспристрастный человек.
– Не в меру честный, с ним осторожность нужна больше, чем с мошенником. Сомневаюсь, что он беспристрастен. Бредовые идеи движут им.
Еремеев вынул из портфеля фотографию Леонида Козина. Иосиф Григорьевич взглянул на физиономию укурка с закатившимися глазами и усмехнулся:
– Трогательный такой.
– Козин рулит, – отчеканил Еремеев. – Жесткий, неукротимый, опасный, как сквозняк, он отрывает ухи, ломает пальцы и простреливает бошки. Жестокость тигра – дуновение ветерка по сравнению с его свирепостью. Сын шайтана, подонок из подонков, директор преступного мира.
– Да-а… Игнат Захарович, улыбнуло меня от вашего рассказа, ну да ладно.
В ответ на этот розыгрыш Иосифу Григорьевичу во что бы то ни стало захотелось осадить Еремеева. Он сказал:
– А как вам такой факт: Сташин, правда, не без помощи сотрудников уголовного розыска, установил, что Кондаурова застрелил Никитин. Оказывается, Шеховцов его прикрывал – стрелял по охранникам. По собственной инициативе следователь прокуратуры помог Галееву, расследующему это дело. Кроме того, выяснил, что «кавказский след» оставлен… как вы думаете, кем? Трегубовым! Это он, находясь на удалении – Галеев поверил в его алиби – видел, что к вашему дому подъехали лица кавказской национальности. И убедил охранников Кондаурова в том, что в них стреляли люди Оганесяна. Усилиями Сташина найдена подружка Никитина, сейчас она даёт показания…
Еремеев слушал рассеяно, думая о чем-то своём. Услышав о планируемой поимке Никитина, который, потеряв осторожность, объявился в Волгограде, он насторожился.
– … Думаю: не подкинуть ли следствию такую идею: выпустить эту Альбину, и понаблюдать за ней. Может, Никитин вспомнит её, заедет в гости. Скажу это Галееву. Никитина возьмут, поработают с ним. Думаю, выстроится любопытная цепочка: Никитин – Трегубов – Разгон… И кто-нибудь еще.
«Еремеев! – подумал про себя Иосиф Григорьевич. – Интересно, в какие края подастся адвокат, когда Никитин начнет давать показания?»
– Никитин в городе… ну и дела, – тихо проговорил Еремеев.
Иосиф Григорьевич выглянул в окно:
– Теперь это новость вот для того паршивого воробья, который другого места не нашёл, как на карнизе оставить свой навоз.
– А где Козин оставил свой навоз после того, как его взяли?
– Клянусь, в головах у оперов, которые забирали его с комплекса! Ни Сташин, ни Галеев, не доверяют его показаниям на сто процентов.
Давиденко рассказал о последних событиях. Во-первых, убит валютчик, работавший возле обменного пункта рядом с кукольным театром. Дерзкое убийство, средь бела дня, в самом центре города, на глазах многочисленных прохожих! Под видом клиента убийца сел в машину к этому валютчику, выхватил из-за пояса пистолет, и дважды выстрелил в него. Затем пошарил в бардачке, в карманах убитого, забрал деньги, вышел из машины,
И еще один эпизод. Возле собственной квартиры убит некий Герасим Новиков. Двое грабителей позвонили в дверь, и, когда он им открыл, пытались проникнуть к нему домой, но он сумел захлопнуть дверь, а сам при этом остался на лестничной площадке. И был зверски убит. Поквартирный опрос жителей этого, и соседнего дома, дал тот же результат, что и в первом случае: один из убийц – Никитин.
Брови Еремеева сошлись в одну черту, а на губах промелькнула усмешка.
– Если ваши умные следователи считают, что Трегубов заодно с Никитиным, то почему бы им не передать спасительную мысль: вместо девчонки выпустить Трегубова, и понаблюдать за ним? Пообещать свободу или условный срок, – в случае, если будет пойман Никитин?
«В чем тут хитрость? – терзался Давиденко, наблюдая за Еремеевым. – А что хитрит и ведет большую игру, вижу, как в евангелии».
– Вы уверены, Игнат Захарович, что Никитин связан с Трегубовым, что у них какие-то дела? – вкрадчиво спросил он.
– Я? Я ни в чем не уверен. – Адвокат явно забеспокоился. – Не желая быть пристрастным в нашем общем деле, говорю: если эта связь прослеживается, пускай следствие отрабатывает эту версию. Пусть решают, кто им нужнее – Никитин или Трегубов, или оба сразу. Просто я подумал: если они действительно связаны общим делом, то Трегубов будет лучшей приманкой, чем Альбина Евсеева.
– Допустим, вы правы, – ответил Иосиф Григорьевич, не выпуская собеседника из поля зрения. Ему вдруг показалось, что адвокат облегченно вздохнул.
– Не хотите ли удовлетворить моё любопытство, Игнат Захарович? Когда мы с вами прошлый раз встречались, я через некоторое время вышел на улицу, и случайно увидел, как из вашей машины выскочил молодой человек, блондин. Кто это такой?
– Да, так… Рассыльный. Принес мне документы. Даже не помню, как зовут. Мальчик на побегушках из конторы. А что, есть подозрение, что он – причина наших бед?
– Игнат Захарович! Пока мы не поймали Никитина, у нас тут все подозреваемые! А мы его поймаем, пусть для этого придется воспользоваться в качестве приманки Трегубовым, или каким-нибудь другим пиндосом!
Сказав это, Иосиф Григорьевич почувствовал себя во власти галлюцинации. Но не показалось ли ему, что глаза Еремеева радостно сверкнули? Иосиф Григорьевич опустил веки и мгновенно их поднял: «Разве и это обман зрения? Нет, опять торжество, неуловимое, как тень паука. Но не внушено ли это бессонницей и утомлением?»
Выпрямившись и сжимая кулак, Еремеев молчал, лицо нахмурилось – как показалось Давиденко, притворно. Адвокат ёрзал, озирался исподлобья.
Иосиф Григорьевич стал допытываться, в каких местах любит бывать Трегубов, каков его круг знакомых. При этом подразумевалось, что речь идёт о тех местах, где так же любил бывать Никитин. Еремеев нехотя отвечал, предупредив заранее, чтобы источник информации остался в тайне. Заговорили о турбазе «ВХК». Давиденко сказал:
– Надо же, как часто эта турбаза фигурирует в наших беседах. Там очень хорошо отдыхается?