Темные изумрудные волны
Шрифт:
– Сколько тут шныряет баб. Давай снимем кого-нибудь! А? Чего молчишь?
Андрей в ответ пожал плечами. Не дождавшись ответа, Трезор сказал:
– Ты всё по невесте усыхаешь. Ну, уехала. Забудь, расслабься.
– Неохота. Состояние нестояния.
– Э-э, Разгон, почему такой скучный? Подумай, друг! Тебе сегодня в самый раз уехать со мной на турбазу. Фильдеперсовая турбаза и куча мартышек, будем зажигать, пока от трения фитиль не задымится.
– Не понимаю, почему сегодня?
– Еремеев тебя предупредил, ты дожидаешься,
Андрей почувствовал холодок отчуждения. Трезор стал другим. Он что-то тщательно скрывал, Андрей уже ему нужен не как друг, а как компания, как собутыльник.
– Нет, сегодня я никуда не поеду.
Они дошли до фонтана «Дружба», и повернули в сторону Аллеи Героев. Дойдя до проезжей части, сели в машину.
– Ладно, сейчас поможешь мне приболать каких-нибудь подруг, потом я отвезу тебя домой, а сам поеду жениться.
Машина тронулась с места. Управляя, Трезор высматривал девушек. Выехав на пустынную улицу, где никого не встретить, он сказал:
– Завтра… Нет, завтра я буду откисать. Послезавтра поедем на одну фирму. Хорошенькое дельце.
– Что за фирма?
– По твоему профилю – фармацевтия. Прижмём её, войдем в состав учредителей, ты будешь всем рулить.
– Трезор! Может, хватит? Ты еле выпутался.
– Тут всё нормально будет. Каданников в курсе, прикроет.
– Может, ты сам как-нибудь?
– Сам не смогу. Там тонкая работа. Как раз для тебя.
– Да я… Наверное, я скоро уеду… насовсем.
– Куда, едрён-батон?! – проревел Трезор, от неожиданности резко нажав на тормоз.
Потом поехал, снова набирая скорость.
Андрей объяснил, что собрался ехать к Кате в… Москву. Большой город, хорошие перспективы. Трезор в ответ начал громко возмущаться: во-первых, что его друг теряет из-за бабы голову; во-вторых – в столице он – никто, и только здесь, у себя дома, в компании с друзьями, можно делать настоящие дела.
– Тут другой вопрос начинается: создан ли я «для настоящих дел»? – задумчиво проговорил Андрей, подумав о том, что никто из друзей не торопится взять его в дело. Предлагают левак, которым самим неохота заниматься. – Лучше всего с бабой, которую любишь, жить в лесу, в избе. Пошёл на охоту, а вечером вернулся. Она сварит похлёбку, и легли спать.
– Что за фильдеперсовая штучка, эта Катя. Почему все по ней так сохнут? Хоть ты мне расскажи, у неё там что ли, лучше, чем у всех?
– Обожди, Трезор, не так быстро. С этого места поподробнее. Что значит «сохнут все»?
– Чего прикидываешься. Как будто сам не знаешь.
Андрею показалось, что тьма наползла на землю, и в зигзагах вспышек закружилось всё вокруг.
– Давай говори, я ничего не знаю.
– Да ладно, брось, все знают, ты не знаешь.
Андрей почувствовал себя самым обманутым из обманутых, над которым весь город смеётся и показывает пальцем, а он не понимает,
– Слушай, средоточие знаний, ты мне расскажешь, или будешь стебаться всю дорогу?
Посмотрев на него, как смотрят на безнадёжных, Трезор сказал:
– Пристегни трупоулавливатель.
Андрей посмотрел в окно – проезжали мимо милицейской машины – и пристегнул ремень безопасности.
– Это же Кондауровская мартышка… была, пока его не грохнули. Я думал, ты в курсе.
У Андрея запрыгали мушки перед глазами. «Мой несравненный папочка… Папик…», изумрудное ожерелье, «как его зовут… Кондауров?», «в Волгограде больше нечего делать…»
«Она мне врала!» – чуть не закричал он. И крикнул бы, если б не головокружение и страшная слабость, ощущение, будто стекаешь с сидения на пол, и о твоём недавнем пребывании здесь свидетельствует лишь пристёгнутый ремень. Как будто издалека до него доносились слова:
– …До самого последнего… В тот вечер, когда его убили, она сидела с ним в казино. Сидят, пьют шампусик, милуются… Ты не кексуйся, все они такие. Сейчас найдём тебе дырку. Везде всё одинаково, мышечная трубка. Сортир есть в каждой библиотеке.
Так они ездили по городу. Трезор всё высматривал девушек, Андрей был погружен в мрачные раздумья. Поехать на турбазу? Остаться, побыть одному? Дождаться Катиного звонка, разобраться с ней?
– Никого, блин, нету, – буркнул Трезор. – Есть, кстати, понятные тётки на примете. Давай зацепим их. Тебе выкачу блондинку, она мне не дала, сам возьму её подружку.
– Раз не дала, значит, сразу мне.
– Она в твоем вкусе. Спортивная фигура, всё на месте.
– Небось, дура.
– Нормальная тётька. Она мне сделала алиби. Расписала следователю, как мы с ней кувыркались, – в тот самый день. Фантазёрка.
– Так она только алиби умеет делать?
– Она всё делает, друг.
Тут Андрею пришла в голову мысль. Он попросил проехаться по улице Мира. Они кружились вокруг дома номер одиннадцать, несколько раз заезжали во двор. Наконец, когда Трезору надоело попусту кататься, и он собрался поехать за теми девушками, о которых говорил, Андрей увидел, кого искал.
– Э-э, Разгон, сразу видно, с гор спустился. Попроще не мог себе найти?
– Не понимаю, о чём ты.
– Тебя зарэжут, если не женишься.
– Да вплоть до этого.
– Ну, иди, поговори. Уже вижу, как вы проходите под сводом скрещенных шашек.
Андрей вышел навстречу девушке.
– Мариам, привет. А я тебя ищу.
– Мы гуляли с Ирой.
– А я катался с Ромой. Его недавно освобо… Выписали из больницы.
– У нас по микробиологии какая-то стервозина попалась. У тебя там нет знакомых? От этого микроскопа глаза болят. Давай завтра сходим в кино.
– Подожди, не так быстро.
Вернувшись к машине, Андрей сообщил, что остаётся. Недовольно фыркнув, Трезор попрощался, сказав, что всё равно будет ждать на турбазе.