Темные изумрудные волны

Московцев Федор

«Бог в каждом из нас».

«Нет истины кроме истины».

«Истина в отсутствии всяких истин». «Главное жизненное правило – отсутствие всяких правил». «В человеческом обществе работает один закон – закон джунглей».

«Один час правосудия важнее семидесяти лет молитвы».

«Всё говно, кроме мочи».

– Надо же! – воскликнул Иосиф Григорьевич иронично, оторвавшись от чтения. – Какие «мудрые» и «свежие» идеи! От изумления в глазах двоится!

С этими словами был отправлен под стол, под зеленую суконную тряпицу очередной макулатурный опус. Полчаса, оставшиеся перед встречей с Еремеевым, Иосиф Григорьевич употребил на изучение папки, взятой у майора Галеева. Когда он услышал приближающиеся шаги, канва беседы

была уже чётко очерчена.

– Игнат Захарович, моё почтение, – приветствовал он вошедшего адвоката, и первым подал руку.

– Иосиф Григорьевич, – ответил тот и сел на предложенный ему стул.

Отдав дань первым приветствиям, начальник ОБЭП заговорил о жаре, накрывшей город, и о том, что служебные дела вот уже который год не позволяют ему вырваться хотя бы на черноморское побережье, не говоря уже о дальних странах, куда так модно стало ездить.

Оказалось, адвокат Еремеев полностью с этим согласен. У него тоже нет возможности отдохнуть, как следует. Да и дорого всё стало. Конечно, клиенты – обеспеченные люди, но что с того?! Платят много, но все уходит на издержки. Он не привык клянчить дополнительные деньги в оплату своих услуг, а ведь сплошь и рядом возникают форс-мажорные обстоятельства. Приходиться решать вопросы с чиновниками, а это все расходы, и немалые. Адвокат ведь – не адвокат, а чисто инкассатор. У одних забрал деньги, другим отвёз. Часто бывает так, что бюджет проекта перекрывает оговоренную изначально сумму. На кармане ничего не остается. Чтобы сохранить репутацию, и не упасть лицом в грязь перед клиентами, приходиться поступаться своими личными интересами.

Давиденко посетовал на то, как тяжело стало работать, а беспрерывно меняющаяся обстановка и вовсе выбивает из колеи. Впору тащить сюда, в этот кабинет, раскладушку и оставаться на работе на ночь. Волгоградский деловой пейзаж меняется так часто, что не успеваешь следить за событиями. Расстановка сил в городе, установившаяся к весне этого года, всех устраивала. Перемирие между «синяками» и «спортсменами» была всем на руку. «Спортсмены», в своё время пролившие немало крови, взяли курс на развитие бизнеса и легализацию своих доходов. «Синяки», примкнувшие к ним, стали постепенно отходить от излюбленных тем – грабежи, вымогательство, заказные убийства. Цивилизованное крышевание стало той формой взаимодействия, которое устраивает и бизнес-сообщество, и бывших криминальных авторитетов. Само это слово – «авторитет» – стало архаичным, бессмысленным. Журналистский жупел, страшилка, которой пугают население. Кому придёт в голову обозвать «авторитетом» владельца ресторана или сети супермаркетов. Солидные люди, в том числе крупные чиновники, стали строить долгосрочные планы – карьера, крупные приобретения, и так далее. И тут – убийство Кондаурова. Как удар колюще-режущим предметов полулунной формы по наружным парным мужским гениталиям! Война, передел сфер влияния, новая расстановка сил. Откуда-то выплывает компромат на известных, уважаемых людей. Рушатся прежние договоренности, планы меняются, полная неопределенность. Нехорошо.

И в этом вопросе собеседники нашли полное взаимопонимание.

– Эти подонки… Да, подонки, – подхватил Еремеев, – у которых не осталось ничего святого в душе, … и ни гроша за душой… вываляли в грязи уважаемых людей. Журналисты, писаки, вшивая интеллигенция, люди неясной политической среды, любители дешевых сенсаций… животные одним словом; все эти заблудшие души… да, заблудшие души. Всех надо отправить на лесоповал, в Сибирь – на переплавку! Комитет по имуществу затормозил мне две крупных сделки – боятся расследований и разбирательств. Подонки! Всех – в Сибирь!

Единение двух собеседников достигло апогея. Изливая гнев на тех, кто помешал их планам, они не скупились на самые страшные проклятия. Христопродавцы, иуды, мракобесы!

– Мне нужна ваша помощь, Игнат Захарович, – осторожно начал Иосиф Григорьевич. –

Покойный Дубич завещал мне довести до логического конца одно дело. Уверен, вам это под силу. Есть тут небольшой мой интерес…

Еремеев понимающе кивнул.

– … убит один предприниматель, хорошо сотрудничавший с нами… Вы слышали про серию так называемых «машинных» убийств?

Адвокат, конечно, был наслышан об этих ужасных преступлениях и поспешил выразить свое удовлетворение тем, что бандиты будут в скором времени отправлены туда, где им самое место – в Сибирь.

Начальник ОБЭП продолжил:

– Этот человек был хозяином крупной фирмы – дилера Волжского шинного завода. Две другие фирмы, также работающие как торговые дома от шинного завода, испытывают сейчас серьезные трудности. Они вынуждены временно прекратить сотрудничество с нашей епархией… и просят разобраться в той неразберихе, что сложилась на заводе. Постоянный источник доходов превратился в источник постоянного беспокойства… Учитывая эти и другие сигналы с мест, принято решение начать крупномасштабную проверку деятельности завода. Я располагаю сведениями о том, что на заводе процветает взяточничество и хищения – и все это в особо крупных размерах. Но мы не поспеваем за событиями, нам катастрофически не хватает времени.

– Потребуется время, чтобы восстановить хаос, – поддакнул Еремеев.

Немного подавшись вперед и для пущей убедительности понизив голос, Иосиф Григорьевич поведал о том, что ситуация на заводе интересует не только ОБЭП. Управление по борьбе с организованной преступностью также не выпускает из виду это предприятие. Есть информация, что одна из преступных группировок Волжского решила подмять по себя весь шинный бизнес. Все шинники, торгующие продукцией завода, будут платить этой бригаде.

– Установлено, что у Кондаурова были на заводе «свои» фирмы, – сказал Иосиф Григорьевич, внимательно следя за реакцией собеседника.

Выражение лица Еремеева никак не изменилось.

– В день убийства у него была назначена встреча с кем-то из шинников. Речь должна была пойти о расширении бизнеса, и о решении некоторых проблем. Но разговор не состоялся – вместо шинника приехал киллер.

Выждав паузу, во время которой Иосиф Григорьевич следил за неподвижным, как маска, лицом Еремеева, он продолжил:

– Нам нужно разобраться в этом вопросе. Вы же понимаете, что у нас особый интерес к этому предприятию.

Да, адвокат все понимал. Он с радостью готов помочь. Но как?!

– Уверен, что по работе у вас будут возникать вопросы, в решении которых я силен. Можете смело обращаться ко мне по самым разнообразным поводам.

Адвокат Еремеев, в свою очередь, также заверил начальника ОБЭП в том, что всегда готов услужить ему. Лицо его выражало некую озабоченность. То ли он растерялся – какая сейчас последует просьба, то ли был раздосадован, что давно не представлялось случая высказать любимую угрозу – отправить всех в Сибирь.

Иосиф Григорьевич стал искусно выпытывать о взаимоотношениях адвоката со своим бывшим клиентом – Виктором Кондауровым. Однако, кроме того, что ему уже было известно, ничего нового не услышал. Разве что упоминание «подонков-журналистов», приписывающих черт знает что порядочному христианину.

Что на этот раз написали об адвокате в газетах, Давиденко не знал. Но то, что христианин не шибко порядочен, в этом сомневаться не приходилось. Год назад, когда Еремеев проживал еще в многоквартирном доме, он вышел во двор, и на него залаяла собака. Хозяин – 20-летний парень – удержал собаку на поводке, и извинился. Рассвирепев, Еремеев вернулся домой, взял двустволку, вышел на улицу, и открыл огонь на поражение. От полученных ран скончался и хозяин, и его питомец. Этому было с десяток свидетелей, но дело каким-то образом удалось замять. Еремеев открыто угрожал физической расправой своим соседям, в случае, если они пойдут против него свидетельствовать.