Темные изумрудные волны
Шрифт:
— Разговор тут слышал про тебя. Два пациента в коридоре обсуждают, к кому идти на операцию. Один говорит: «Хочешь, чтоб подешевле — иди к Началову, хочешь жить — иди к Быстрову!»
Оставив брата в коридоре, Игорь вернулся в кабинет, к своему посетителю. Это был сорокалетний платиновый блондин, со стильной прической, с серьгами, макияжем, подведенными бровями, холеными руками, пальцами, унизанными перстнями.
— Итак, Эрнест Адамович…
— Просто Эрик. Для вас я просто Эрик. К чему условности, жизнь и так усложнена до предела.
— Хорошо… Мы остановились на том, что…
— …Как
И он достал из дамской сумочки зеркальце, посмотрелся, затем подкрасил тушью ресницы. И проговорил с шальным лукавством:
— Хо-хо! Да! Я создан для любви!
Упрятав все принадлежности обратно, он продолжил:
— Нам непросто далась эта гармония. Мы долго притирались друг к другу. Самыми трудными годами нашей совместной жизни были третий, пятый, и седьмой.
— И как, притерлись?…
Эрнест Адамович потупил взор.
— Хо-хо! Как видите. Но было жутко трудно.
— Представляю… Жуть!
— Да, поверьте. Любовь — это жуткий труд. Иногда меня охватывало отчаяние. В эти тревожные часы словно дьявол вселялся в моё тело. Подчиняясь потребностям своей ненасытной плоти, я совершал ужасные ошибки. Я изменял… О, да! Я делал это. Но эти похождения лишь укрепляли нашу любовь. Хо-хо! Я лишний раз убеждался в том, что мой мужчина — самый лучший! А как он ревнует. Вы бы знали, как мой Серафим ревнует! И знаете, когда он устраивает мне сцены ревности, я испытываю такое сладостное волнение. По телу пробегает дрожь, и такое… жжение, как в…
— Как в духовке?
— Да, вы угадали, доктор. Серафиму тоже нравится это слово — «духовка». Хо-хо! Он говорит: «сейчас порву твою духовку»!
— Наверное, вам трудно найти достойного собеседника? Разобщенность, урбанизация, индивидуализация, и всё такое.
— Нет, напротив. Сейчас так много милых, понимающих людей. Кроме того, у меня очень лёгкий характер. Слаб я на…
— Понятно, — кивнул Игорь. — Легко находите контакт… на уровне слизистых.
— Хо-хо! И знаете, я решил существенно расширить круг общения.
— Выставить на поток свою дух…
— Я пишу книгу.
— Вот так сразу — книгу!?
— Это не сразу, всё это выстрадано. Это будет книга о любви, о жизни.
— Легко ли вам дается писани…, я хотел сказать — написание? Знакомы ли вам «муки слова»?
Не уловив иронии, Эрнест Адамович ответил:
— Что вы? Когда знаешь, о чем пишешь, все идет легко. Муки тела — да! Это было. Поэтому и пишется легко, потому что всё, о чем идет повествование, — всё это пропущено через себя.
— Это будет что-то вроде «Книги о вкусной и здоровой пище»?
— Хо-хо! Вы настоящий доктор. Вы словно читаете мои мысли. Я уделяю огромное внимание правильному питанию. Овощи, трава, морская капуста…
— …Пропущенная через лошадь… — сказал Игорь в сторону.
— …Питание — это жизнь, любовь — это жизнь, — продолжил Эрнест Адамович. — Это будет необычная книга.
— В этом я не сомневаюсь…
— Освещаемые
— Рассказывая о себе, вы делитесь опытом? Рецепты, позы… Или сообщаете читателю свою философию?
— Всё это, вместе взятое! И даже больше. Я высказываю своё отношение к происходящим событиям, даю оценку людям, явлениям, тенденциям.
— Вы считаете, что это будет интересно?
— О, да! Люди должны знать, что я чувствую. Им должно быть известно моё отношение… например, к сносу памятников, или, к разгону гей-парадов. У меня резко негативная позиция к засилью женских тел на обложках журналов, на рекламных плакатах, и так далее. Обнаженная женская плоть стала универсальным рекламоносителем. Что бы ни продавалось — автомобили, бытовая химия, мягкая кровля, металлочерепица, автомоечное оборудование, ядохимикаты, — всюду привлекаются женские сиськи и ляжки. Фу! Какая гадость! Мужское тело намного эротичнее, и чувственнее. Поверьте моему опыту!
— Нет оснований вам не доверять…
— Другой вопрос: безудержное распространение порнографии. Вакханалия разврата ужасает. Яростная пропаганда отживших отношений, противоестественных отношений. Фу! Какая гадость! Женщина — бестолковое существо, как ни крути… Женщин, в конце концов, оставят для продолжения рода, и то — зачатие будет происходить при помощи экстракорпорального оплодотворения. В дальнейшем ученые решат и эту проблему. Но сейчас прогрессивные люди должны закладывать фундамент естественных, нормальных, взаимоотношений. Чистая, крепкая мужская дружба, — что может быть прекраснее? Закрытые мужские коллективы — армия, монастыри — не знаю, есть ли на свете больший соблазн… Что касается противоестественных контактов с женщинами — они скоро изживут себя, поверьте! И этот порнографический угар, что мы наблюдаем, лишь подтверждает мою мысль.
Тут за стеной раздался грохот.
«Порушил стол, зараза! Я так и знал», — подумал Игорь, и постучал по стене. Взглянув на часы, он сказал:
— Всё. Вынужден покинуть вас, у меня обход. Надо посмотреть, как там ваш… друг сердешный.
Они поднялись со своих мест. Эрнест Адамович подошёл к зеркалу, и стал прихорашиваться.
— Скоро самому придётся лечь в больницу. Знаете, я такой чувствительный.
— Могу посоветовать хорошего проктолога…
— Хо-хо! Поверьте, с этим всё в порядке. Единственный здоровый орган. Все завидуют.
Они вышли в коридор. Игорь спросил:
— Как без Серафимки, — эротические сны не мучают?
Лицо Эрнеста Адамовича слегка порозовело.
— Почему мучают…
Дверь соседнего кабинета приоткрылась, оттуда вышла молодая медсестра в халате на голое тело. Увидев Игоря, она, остановилась, обомлев.
— Игорь Викторович… Сколько вас тут…
И посмотрела в сторону кабинета, откуда только что вышла, затем вновь уставилась на заведующего.
— Жесть! — проговорила она, разглядывая обоих — Игоря Викторовича и Эрнеста Адамовича.