Темные изумрудные волны
Шрифт:
— Не понимаю, о чём вообще речь, — равнодушно ответил Андрей и спросил, в свою очередь, у жалобщиков:
— Вы уверены, что это был я, а не кто-нибудь другой?
Клавдия Арнольдовна недоуменно уставилась на него, а Бронислав Филиппович вскочил и возмущённо выкрикнул:
— Нет, каков нахал! Отрицать очевидное — это какую надо иметь наглость!
— Может, вы скажете, что вообще нас никогда не видели? — язвительно спросила Клавдия Арнольдовна.
— Может быть, видел, — ответил Андрей, делая
— Но вы же принимали покойного и заполняли журнал, — сказал Бронислав Филиппович, шумно опускаясь на стул.
— Покойного помню, и журнал помню. А вас не помню. Я, что ли, ходячая камера, должен всё фиксировать.
Тут жалобщики громко заговорили — наперебой, яростно жестикулируя, распаляясь от своих выкриков. Сидя в своем кресле, хозяин кабинета смотрел на них, не прерывая. Его лицо выражало чувство глубокого понимания и участия.
— Все это очень несерьезно, молодой человек, — заметила Клавдия Арнольдовна, немного успокоившись. — Мы не за тем сюда пришли, чтоб перед нами ломали комедию.
— Совсем распоясался, вымогатель! — воскликнул Бронислав Филиппович. — Получается, мы все это придумали — наш разговор, и передачу денег?!
Андрей сидел безучастно, глядя в одну точку. Начальник СМЭ нашел своевременным вмешаться в разговор. Он выразил надежду, что стороны, в конце концов придут к взаимопониманию, поскольку без этого невозможно решить такое серьезное дело. Говорил он властно, хоть и тихо.
— Так что же, знакомы тебе эти люди? — спросил он Андрея. — Брал ты с них деньги?
Обращаясь к жалобщикам, Андрей заговорил медленно, будто просыпаясь от тяжелого сна:
— Понимаю, у вас горе. Мы все тут переживаем за вас. И если бы в моих глазах жили слезы, они избороздили б мое лицо. Обещаю: как только что-нибудь вспомню, вам первым сообщу об этом. Пусть бог будет свидетелем моих слов.
Жалобщики оторопело разглядывали непроницаемое лицо Андрея, затем Клавдия Арнольдовна гневно воскликнула:
— Он издевается над нами! Получается, мы зря тут сидим и все это рассказываем?
— Пора прекратить это безобразие! — добавил Бронислав Филиппович. — Мы будем жаловаться, мы дойдем до суда!
И, словно горный обвал, посыпались негодующие возгласы и угрозы. Между очередным выпадом Клавдии Арнольдовны и воззванием к правосудию Бронислава Филипповича в разговор вступил начальник СМЭ. Услышав его твердый голос, жалобщики притихли.
В первую очередь Шалаев заверил их в том, что истина восторжествует. Нет никаких сомнений — правда найдётся, виновные понесут наказание.
— Что касается меня, я верю только в добро, — авторитетно сказал он. — Куда бы я ни кинул взгляд, всюду нахожу добродетель и честность. Могу подтвердить
Устремив свой благочестивый и суровый взгляд на Андрея, он добавил:
— Своим поведением ты бросил тень на наши славные традиции. Вынужден отстранить тебя от работы — до выяснения обстоятельств дела.
Он вынул чистый лист бумаги и положил на стол:
— Напиши заявление об увольнении с открытой датой.
Андрей слушал молча, с поникшей головой. Когда Василий Иванович закончил, он с тяжелым вздохом подсел поближе к столу и взял авторучку. Некоторое время он обдумывал, затем, горестно промолвив «всяк сиротку обидит», стал писать заявление.
— Если вы его уволите, — вмешалась Клавдия Арнольдовна, — то как мы вернем наши деньги?!
— У нас достаточно средств, чтобы добиться правды, — важно заявил начальник СМЭ. — Не забывайте, что мы работаем по поручению милиции. Направление на вскрытие кто вам давал?
— Участковый милиционер, — с готовностью ответил Бронислав Филиппович.
— Вот видите, — продолжил Шалаев, крепко сжав свои широкие ладони. — Рука об руку мы трудимся с милицией. Все четко. Мы проведем служебное расследование, о результатах вам доложим.
Закончив писать, Андрей протянул листок начальнику.
— Поставь дату! — сурово приказал Василий Иванович. — Нынешний год и месяц — июнь!
Дрожащей рукой Андрей сделал то, что требовалось. И робко посмотрел на шефа. Тот, в свою очередь, вперил вопросительный взгляд на жалобщиков.
— А как же наши деньги?! — продолжала тянуть Клавдия Арнольдовна.
— Выяснят без нас, — сказал Бронислав Филиппович, вставая. — Ты видишь — у них будет специальное милицейское расследование.
— Да, конечно, — понимающе кивнула она и тоже встала.
Они поблагодарили начальника СМЭ за поддержку, выразили надежду на скорейшее разрешение вопроса, и оставили свои контактные данные. Уже в дверях Клавдия Арнольдовна спросила:
— Может, мы должны написать какое-то заявление, подать жалобу? Чтоб все официально… В интересах милицейского расследования…
Василий Иванович широко развел руками, словно приглашая в свой мир добра и справедливости:
— Это совершенно ни к чему. Вам не нужно ни о чем беспокоиться. У нас достаточно средств для того, чтоб навести порядок.
Бросив уничтожающие взгляды на поверженного обидчика, жалобщики удалились.
Едва за ними закрылась дверь, Шалаев вышел из-за стола и включил телевизор, стоявший на тумбочке.
— Пропустил передачу, черт возьми, — сокрушенно сказал он.
На экране замелькали виноградники, затем появилась дородная женщина в зеленом комбинезоне и стала рассказывать об уходе за зимостойким виноградом.