Темные изумрудные волны
Шрифт:
Закончив, положил ценные вещи в сейф, а одежду спрятал в шкаф. Перед тем, как вернуться в секционный зал, спустился в подвал и спрятал там небольшой металлический предмет.
Они вместе зашивали и обкалывали формалином тела. Вадим принес специальные шприцы. Нужно было все сделать по высшему разряду.
Андрей двигался, как во сне, стараясь ни с кем не сталкиваться взглядом. Его бросало в дрожь от одной мысли, что он сделал. Та железка, что он спрятал, оказалась ударником спускового механизма пистолета. Он укрыл важную улику.
Кто-то договорился с Вадимом.
Размышляя об этом, Андрей украдкой поглядывал то на следователей, уже все записавших, и теперь что-то вполголоса обсуждавших между собой, то на приближенных Кондаурова, приступивших к обмыванию тел — они это делали тщательно, с щетками, гелями и шампунями.
Когда все было закончено, тела отнесли в холодильник, и там оставили, укрыв их простынями.
Андрей попросил кого-нибудь зайти и расписаться в журнале. Откликнулся Солодовников. Ему были показаны и вещи, и ценности, и записи в журнале. Молча все осмотрев, он поставил свою подпись.
Когда все вышли, Андрей закрыл входную дверь. В регистратуру вошел Вадим.
— Нам не отрежут за это голову?! — спросил Андрей, глядя в окно.
Люди еще не разъехались. Разбившись на группы, они что-то обсуждали.
На лице Вадима не дрогнул ни один мускул.
— Не дрейфь, дружище, — ответил он, закуривая.
Потом вдруг спросил:
— Что у тебя с Таней?
— С Шалаевой? — переспросил Андрей, хотя отлично знал, о какой Татьяне идет речь — о дочери Василия Ивановича.
— У тебя так много Тань?
— Ничего.
— Мне-то не надо втирать. Она же за тобой бегала, на дежурства к тебе приходила.
— Ничего у нас не было, — повторил Андрей.
— Ах ты, мазафака! Хочешь сказать, ты такой офигительный ангел, отказался от самого вкусного угощения?!
— Мне просто с Татьянами не везет. В этом причина. Зачем водить её за нос?
Андрей задыхался. Терпкий аромат туалетной воды, сливаясь со сладковатым трупным запахом, доносившимся из подвала, словно вытеснял из помещения последнюю частицу воздуха.
— Какая духота! — сказал Вадим, выглянув в окно. — Как перед грозой.
И, обернувшись, спросил:
— А на кого тебе везет?
Андрей ничего не ответил, лишь пожал плечами. Тогда Вадим сказал:
— Тебе везло на одну Машу — пока она не подцепила этого мажора.
Андрей снова промолчал. Эти подтрунивания, вызванные постоянным соперничеством, у них с детства. Он давно к этому привык. Два друга испытывали потребность общаться и дружить, и такую же потребность испытывали к тому, чтобы колоть друг друга и доказывать свое превосходство.
Вадим взял молча ключ со стола, открыл сейф, нашарил там связку ключей, положил их себе в карман, и закрыл сейф.
— ?!!
Изумлению Андрея не было предела. Забрать ключи Кондаурова, о которых знают и его люди, и следователи — это уже слишком!
— Пойдем, отдашь мне железку, — хмуро обронил Вадим и вышел из регистратуры.
Глава 6
Первые
Как будто могло быть что-то другое, кроме этого утра, но все же оно вошло в город нежданно, как корабль в серых парусах, завернувший в незнакомую бухту.
Снедаемый тревожными предчувствиями, Андрей сидел в регистратуре. Голова гудела после бессонной ночи. Откуда-то доносился смех — злобный, нарастающий.
Андрей прислушивался, и никак не мог понять, чей это голос и чей это смех. Не из каменной ли глотки подвала доносился он?
Лихорадочный озноб охватил Андрея. Беспокойные мысли тяжелили голову. Уже третью ночь подряд — не успеет он сомкнуть глаза, как сонм призраков, собираясь в круг, в дикой пляске кружился над его головой. От этого видения веки так отяжелели, будто придавило их огромным камнем. А хохот накатывался, как лавина, и гулко звучали голоса.
Яростно стукнув кулаком по столу, Андрей схватил бутылку с вином, жадно прильнув к горлышку. Но что это? Хохот не исчезал, как обманчивый призрак, и все еще не доходил до сознания. Освежающая струйка вина сбежала по подбородку на халат, расплываясь на белой ткани рубиново-красным пятном. Андрей удивленно прислушался. «Хо-хо-хо-хо!» — радостный хохот, как волны, уже бушевал у порога.
«Наваждение сатаны!» — подумал Андрей и осторожно выглянул в окно. На крыльце стоял Вадим, а рядом с ним — усатый мужчина с фельдфебельским лицом, приземистый и полный, в голубой рубашке и строгих черных брюках. Второв над чем-то смеялся, а усатый ухмылялся в свои пушистые усы. Андрей в ужасе отшатнулся, ему почудилось дикое рычание шакала.
— Открывай, чего стоишь! — сказал Вадим, увидев Андрея.
Они прошли в экспертную. Усатый пробыл там недолго. Второв вышел его провожать. Гулко стукнулась железная дверь, и, под шум отъезжавшей от подъезда машины Вадим зашел в регистратуру и положил перед Андреем ключи, которые забрал вчера, и пачку денег, перетянутых резинкой:
— Тут все: за работу и за молчание.
Он вышел, а Андрей долго сидел, оцепенело уставившись на деньги, на папку со свидетельствами о смерти, на висевшую на стенде коллекцию наручных часов, снятых с покойников, на чистые бирки, приготовленные для новых «клиентов».
«Хоровод случайностей, голова идёт кругом. Одно в другое упирается, третьим подтыкается, на четвёртое наталкивается, пятое выталкивает, шестое давит».
Игнат Еремеев, юрист, — усатый гражданин с фельдфебельским лицом, — длительное время сотрудничал с Кондауровым, помогая решать сложные проблемы, вызволять попавших в беду товарищей, оформлять сделки с недвижимостью, и так далее. И этот человек оказался тем, кто договорился с Второвым о сокрытии важной улики.
Оперативно-следственная группа выехала на место происшествия, к частному дому на одной из улиц поселка Ангарский, в котором проживал Еремеев. У ворот стояла машина, в ней два трупа — Кондауров и Савельев.