Темные пути орбиты
Шрифт:
Кажется, только моргнула, а эльфа рядом нет! Куда это он намылился?
Но Эррамун спокойно стоял у встроенного шкафчика и вынимал… постельное бельё. Ева немедленно вскочила.
— Эй, эй! А ты не поспешил ли, милый? Если я с тобой побыла ночку, это ещё не значит…
Эльф что-то проворчал, быстро застилая койку бельём, а закончив, скомандовал:
— Ложись и спи!
После чего обогнул спальное ложе и твёрдым шагом удалился в коридор.
В отличие от него, Ева нерешительно приблизилась к уже готовой кровати и посмотрела на входную дверь. Снова принялась рассчитывать: с полчаса на
Она вновь присела на краешек койки. Одеяло манило. Вредная подушка так вообще завораживала, тянула к себе магнитом. Или башка так вдруг отяжелела?.. Нижнее одеяло, которое Эррамун постелил вместо матраса, сделало поверхность койки таким мягким, что на ней хотелось слегка, как в детстве, попрыгать задом.
— Я только на секундочку, — прошептала Ева, закрыв глаза и сваливаясь щекой на подушку. — Самую капелюшечку… ну совсем капелюху… Надо будет… разбудят ведь…
Последнее, что кольнуло и заставило чувствовать себя виноватой: могла бы посидеть в «лотосе» и взбодриться. Но почему тянет решать такие вопросы прадедовским способом? Уютным спаньём? Времени же… жаль…
И Ева уснула.
Сон был беспокойный. Совесть мучила и ругалась: «Вставай давай! Все остальные, наверное, уже собрались и ушли на вельботы! А ты тут разлеглась ни с того ни с чего!» Во сне бегали люди, существа, с которыми пришлось воевать. Ева бежала, прыгала, падала, ахала от этих падений, бросалась на помощь к своим, удирала от чужих солдат всех уровней, которые неожиданно вознамерились убить именно её… И звала своих, которых разметала война. А они не откликались, и она снова мчалась куда-то, не зная — куда. И была бессильной до слёз, из-за которых хныкала, боясь разрыдаться в полный голос. Но на рыдания нужна сила. А значит — не поможешь своим, если на них всё же наткнёшься…
Потом вдруг стало тепло и удобно. Даже во сне она удивилась, хоть и слабо, что открытая (спала головой к стене), несмотря на одеяло, спина внезапно оказалась притиснутой к утеплённой стене. Сменились и сны: теперь она то и дело узнавала себя в деревне — в избе матери своего отчима. И постоянно — вечер. Тёплый, ласковый летний вечер, когда можно посидеть на ступеньках дворового крыльца, глядя, как за забором в саду шелестит блестящими на солнце листьями тополь, как хулиганисто орут на том же заборе воробьи, а в небе ласточки чиркают стремительные пируэты, а на лице последние лучи солнца, тёплые-тёплые…
Она открыла глаза и с недоумением обнаружила, что лежит в объятиях Эррамуна. Не совсем объятия… Как бы это назвать… В общем, лежит он за её спиной, тоже на боку, а одной рукой придерживает её так, чтобы она была прижата к нему. Э… А что там, в кают-компании? До сих пор готовят план вылазок? Поэтому он пришёл к ней? С другой стороны, это его отсек, а значит… Он пришёл в отсек?.. Сонные мысли ворочались очень неуклюже и дремотно. Зато через секунду Ева полностью проснулась.
— Не спишь? — тепло дохнув в затылок, спросил Эррамун.
— Ну… Да. Проснулась. А
— Потому что ещё пять минут — и мы выходим.
— Точно? Быстро как…
— А ты бы хотела ещё…
Не договорил. И как эту фразу воспринимать? Нет, она рядом с ним потихоньку какой-то подозрительной становится.
— Наши там спланировали?
— Да.
— Мы в деле?
— Да.
— Тогда почему…
— Так пять минут же.
От этого ответа Ева затаилась и начала думать, а не перевоспитала ли она, или, что хуже, не совратила ли она высокомерного когда-то эльфа, если он вдруг начхал на будущую спецоперацию, будучи командиром, и валяется тут, рядом с ней…
А он с сожалением сказал:
— Всё. Пора. Надеюсь, ты отдохнула? От тебя веет спокойствием.
— Хочешь сказать, — медленно сказала Ева, усевшись на койке и машинально приглаживая взъерошенные волосы, — если бы не вылазка, мы бы сейчас ещё… отдыхали?
— Хочу, — уверенно сказал он. И улыбнулся. — Мне понравилось. А тебе?
— Ну, если честно… — Она посмотрела в его внезапно нахальные глаза и сама высокомерно дёрнула плечом: — Да, мне понравилось.
Он подал ей шлем и напомнил, что скафандр надо взять в коридоре. Больше они не разговаривали. Вышли в коридор, забрали свои скафандры и возглавили бойцов, шагавших на выход с катера к вельботам.
Глава 19
Из головы выкинула, а на душе или на сердце (фиг разберёшь!) осталось. Да так, что… Чтобы сосредоточиться на вылазке, пришлось отключить экран, направленный на лицо Эррамуна. Потому как всё время тянуло взглянуть на лицо эльфа.
Впрочем, смысла нет в выключении. Эррамун представал и так, в воображении. «Почему? — спрашивала себя. — Ну, эльф. И что? Эка невидаль! Покруче него на свете диковинки бывают... Как будто эльфов не видела — блин, чудо заграничное, то бишь запланетное. Чем от человека отличается? Одно ведь к одному! Разве что ушами — да и те не больно-то выдающиеся, как про них говорили…»
— Слева по курсу — линкор, — с чего-то напомнил Эррамун, словно она и не смотрела, куда надо.
— Наш, что ли… — пробормотала она, имея в виду тот, который попал под их вынужденное, но при том тщательное мародёрство, и который связан с мрачными событиями из-за хулиганства Криса с Клеманом. Точно. Проплутал, небось, по орбите какое-то время, расталкивая другие, более мелкие обломки и часто обрастая ими же, и вот снова встретился.
— Не только наш линкор, — отозвался эльф, — но и наш крейсер. Обрати внимание: они сцепились друг с другом. Наверное, было столкновение. Линкор немного подмял его, потому как больше.
Вот теперь ей захотелось взглянуть на Эррамуна: поёжился ли он, глядя на линкор с тем крейсером? Чувствовала в эти секунды и злорадство, и что-то вроде смущения из-за этого злорадства. Главное — объяснить-то его не могла даже для себя.
Не выдержала — включила экран. Эльф смотрел вперёд — и улыбался! Ева даже рот открыла: он улыбается месту, где чуть не погиб?!
Но работа пилота и бойца всё же вынудила сойти с рельсов личного. Она, осторожно направляя вельбот по курсу, указанному в голографическом корпусе линкора, высвеченном сейчас над пультом управления, наконец спросила о деле: