Темные пути орбиты

Джиллиан

Обнаглев, Ева спокойно сказала:

— Марцель, простите за откровенность, но впечатление, как будто вам не нравится, что брат Эррамуна уцелел. Я знаю, что вам не хочется говорить о том, но сами знаете — мы в таком положении, что некоторые вопросы взаимоотношений в такой ситуации, как у нас, знать необходимо.

Марцель, сидевший, насупленно глядя на входную дверь, со вздохом ответил:

— Ева, если бы не ваша телепатическая связь с Остарджи, я бы промолчал. — После этого необычного признания он помолчал, словно спохватившись и раздумывая, не слишком ли высказанное им обидно для такой женщины. Но, кажется, основная проблема затмила для него вопрос этики. — Однако вы с ним почти на равных. И только поэтому…

Олифф — младший брат Эррамуна, он поставлен своим отцом во главе нашего взвода. Боюсь, ему слишком рано доверили командование солдатами. Он… — Марцель вновь сморщился. — Он слишком юн и слишком… восторженно принимает все свои решения. Из-за этого… — Эльф замолк и пожал плечами, глядя, как открывается дверь и в кают-компанию входят остальные трое эльфов. — Он (никогда бы не подумал, что скажу это)… он причина гибели большинства солдат в нашем взводе.

«Младший сын, — вспомнила Ева слова Эррамуна. — Любимчик отцовский, небось. Небось, за славой послали!»

А Марцель ворчливо (Ева еле удержалась от смеха) закончил:

— Лучше бы поставили Эррамуна. Он опытнее и компетентнее. И его решения гораздо взвешеннее.

Когда вошедшим эльфам осталось пройти до койки с Марцелем всего ничего, Ева встала и, кивнув им, ушла к Остарджи. Тот как раз сбросил маскировку, а значит — с ним можно поболтать. Хотя болтать не хотелось, пусть и по делу. А хотелось обдумать две вещи. Ангелу явно тоже было не до бесед. Несмотря на его внезапные короткие улыбки (наверное, вспоминал благодарственный вой оборотня), весь его вид говорил о глубокой задумчивости. Так что, бросив пару взглядов на притихшую рядом с ним Еву и видя её нерасположение к диалогу, он успокоился, даже не попытавшись завязать разговор.

Из двух вещей, которые волновали её, первой был Эррамун. Во всех значениях — особенно после краткого освещения Марцелем его положения: Эррамун — командир только после своего брата. То есть вместо него. Заменит ли Эррамуна младший брат на посту командира довольно интернационального отряда выживших солдат? Если сменит, будут ли слушаться его люди и оборотни?.. Впрочем, этот второй вопрос — побочный. И как-то Еве чудилось, что если эльфы покорно согласятся на смену командира — из-за положения этого Олиффа и собственного (кажется, эльфийский взвод набран из эльфов, служащих его отцу или его наёмников), то остальные — навряд ли…

Придётся переживать бунт на корабле?

И чисто личный вопрос по Эррамуну её уже не только тревожил, но и… Вернёт ли он ей кольцо отчима? Потребует ли назад своё?

Вторая вещь, интересовавшая Еву: каким образом уцелел этот Олифф? И подвопрос не менее любопытный: почему Эррамун решил, что брат погиб?

И тут её озарило. Она взглянула на Остарджи, который рассеянно наблюдал за перемещениями и разговорами в кают-компании, и тихонько спросила:

— Я тебе на ближайшее время нужна? Хочу ненадолго сбегать к Илве.

— Беги, — улыбнулся ангел.

Выйдя из кают-компании, мельком глянула на часы в многофункциональном браслете — на манжете комбинезона. Ого. С момента ухода Илвы прошло почти полчаса. С небольшим. Значит, можно надеяться кое о чём у неё разузнать. И у него. У Коилина — спасённого оборотня.

Чуть не столкнулись, когда Илва выходила из отсека и при этом оглядывалась, говоря:

— Подожди, сейчас вернусь.

— Что с ним? — спросила Ева, когда волчица закрыла дверь.

— Ничего особенного. Оголодал страшно. Поесть-то поел, но ему сейчас не хватает витаминов. Хочу сделать ему пару-тройку комби-витаминизированных инъекций. Быстро пойдёт на поправку. А ты что?

— Илва, он в состоянии нормально воспринимать реальность? — слегка насмешливо спросила Ева.

— Конечно, — уверила её женщина-оборотень, не обидевшись на «нормально», потому как хорошо знала свою боевую подругу.

— То есть, если я задам

ему несколько вопросов, он ответит?

— Если ответы знает, думаю — да.

— Тогда я подожду тебя здесь, — решила Ева. — Как только ты пойдёшь к нему с инъекциями, скажешь, когда можно будет к нему войти.

Через пять минут она сидела на кушетке, следила, ёжась, как Илва колет инъекции в плечо оборотня («Да там одни кости! Откуда она знает, куда колоть?!»), и спрашивала, начиная с самого главного:

— Коилин, как ты нашёл Олиффа?

В глазах оборотня проявилась куча эмоций.

— Лучше б!.. — Но сдержался и вздохнул. — На храмовой площадке я удирал от солдат седьмого уровня. Встречались с такими?

Женщины синхронно кивнули, мгновенно воспроизведя в воображении пятиметровых обезьян, раздутых водянкой.

— Один врезал ногой по колонне, мимо которой я бежал. Хотел меня затоптать, наверное, но мимо. И остановился. Я сначала не понял, что вдруг с ним. Оказалось — навстречу бежали «файфы», и он встал, а «файфы» вдруг закрутились на месте, а потом, прихватив «седьмого», куда-то с ним убежали. Я высунулся из-за колонны. Думал — ушли. И тут выскочил ещё один и снова ножищей своей… Я пригнулся — по плечу задело. Но так, что я улетел. А он, видимо, думал — конец мне. И тоже ушёл. А меня отнесло ударом куда-то в дым. Когда очухался, встал, огляделся, пошёл искать своих. — Губы оборотня снова скривились, но уже горестно. — Взвод был полностью… Не было взвода, в общем. А среди наших валялся этот. Дышал и стонал. Я не сразу понял, что белоплащик. На нём пыли-то!.. Весь изгваздался, прямо весь. Это я так думал поначалу, потому что его «файфы» оплевали как следует ядом, а потом уж его пылью занесло. Ну, я взял его на плечо и пошёл искать хоть кого-то из своих. Потом пришлось прятаться, когда в храм повалили солдаты всех уровней. Пыль стояла — сам себя потерял. Потом пореже стали мимо бегать, и я побежал вниз, к подножию храма, где наши космошлюпы стояли. Один взлетел прямо перед носом.

Женщины переглянулись: Марцель со своими?

— Ну, я и перебежками к тому шлюпу, что с краю. На него такая пыль от взрывов летела, что никакой маскировки не надо было. Втащил и этого, потому что уже тогда понял — эльф. По плащу. Еле удрали с поверхности. Начали прятаться на орбите, так он мне всю душу вымотал, пока вас не встретили. Я привык, что белоплащики — нос кверху и в бой. А этот… и без него тошно, а он всё ноет, ноет!.. А на космошлюпе — сами знаете! — спрятаться друг от друга негде! Эх, Илва, сколько ж ты меня наукалывала! — возопил он жалобно.

Волчица только рассмеялась, а Ева кивнула обоим и ушла под те же жалобные вопли Коилина… Итак, с этой стороны всё абсолютно ясно. Теперь осталось найти Эррамуна и задать ему тот самый вопрос, который мучил её неразрешимой загадкой: почему он решил, что брат погиб?.. Впрочем, искать Эррамуна не приходится. Отсек, куда поместили его брата, она знала. И предполагала, что вскоре туда же пойдёт Илва. Стоит дожидаться её? Или ввалиться к братьям без приглашения? Подумав и прикинув обстоятельства, Ева вздохнула: если младший бодрствует, то лучше выждать появления Илвы. И зайти с нею. Пусть женщина-оборотень уже была в том отсеке, она должна снова посмотреть, как действуют инъекции на отравленного Олиффа. И добавить ему лекарств — или отменить те, что были ею же назначены.

Пока размышляла, что делать в первую очередь, Илва вышла из медотсека и вывела успокоенного и даже довольного Коилина. Ева удивилась этому довольству, но волчица, насмешливо скалясь, объяснила:

— Сейчас он получит вторую порцию спецрациона!

И оборотень, радостно сглатывая в предвкушении, разулыбался так, что обе женщины снова рассмеялись, глядя на него.

Проводив Коилина до кают-компании, где передала его с рук на руки Клеману, Илва снова очутилась в коридоре и спросила Еву: