Темные Пути
Шрифт:
– А какие они, нахты?
– А ты, выходит, не видал их никогда? – удивился было смазль, но потом вспомнил, с кем говорит. – Ну да, откуда. Знаешь, Луфф, разные они. Иногда не в жизнь не догадаешься, что эта тварь разумная. Только когда залопочет что-нибудь по-своему, тогда и поймёшь.
– А ты, значит, их язык понимаешь? – удивился я, хотя до этого момента и не знал, что у нахтов есть свой особый язык.
– Так, помаленьку, - не стал набивать себе цену смазль. – Да и какой у них язык? По большей части, наши слова исковерканные. Есть, правда, и свои, но
М-да, не сказал бы, что многое понял из объяснений Олтея. Но Тляк о нахтах вовсе не любил вспоминать, а остальных и спрашивать бесполезно – знают не больше моего. Но всё же хорошо бы выяснить, как нахты выглядят.
– Так всё-таки, Олтей…
Договорить мне не дали.
– Сто-о-ой! – крикнул откуда-то из-за тростника Тляк. – Дальше идти некуда, река впереди.
Глава 12
Луфф
– Переправляться будем так, - с уверенностью, вошедшей за время похода в привычку, распорядился Кут, - сначала пустим свинов. Если доберутся без происшествий, быстренько переплываем сами. Оружие положим в один из мешков, чтобы не намокло.
– Ты вот что, парень, остынь маленько! – чуть ли не в первый раз за четыре дня перебил его Тляк. – На том берегу снова начнёшь командовать, а пока послушай, что старшие скажут. Отсюда из-за тростников река не просматривается. В любой момент может напасть какая-нибудь зараза. Если свинов потеряем, ты на себе мешки потащишь? Да и будет ли что тащить? А ведь в них, в мешках, вся наша надежда на победу. И оставлять переправу без охраны никак нельзя. Я уж не говорю о том, что мешок с оружием тоже утонуть может. Тогда мы и вовсе до места не доберёмся.
– А как же тогда? – растерялся Кут.
– Сперва надо разведчика послать, а лучше – двоих, и с лютобоем. Они там осмотрятся и махнут остальным. Значит, можно свинов переправлять. И только потом поплывут оставшиеся, а тот, что при оружии – последним.
Сын старосты оглядел односельчан. Никто не решился возразить. Тляку виднее, он не в первый раз к нахтам идёт. И старый смазль Олтей согласно кивнул головой. Делай, мол, как он велит, если хочешь переправиться живым на тот берег.
– Ну, считай, что убедил, - попытался снисходительно усмехнуться Кут.
– Только ты сам первым и поплывёшь.
– Как прикажешь, - согласился карлюк, и в его ухмылке было куда больше иронии. – Давай сюда лютобой.
– Это ещё зачем? – всполошился Кут.
– А как я, по-твоему, зверьё от переправы отпугивать буду? – вскипел Тляк. – Пердежом своим, что ли?
– Возьми у Олтея, - нашёл выход молодой глыбарь, явно боявшийся, что вместе с оружием окончательно утратит влияние в отряде.
Смазль недовольно поморщился, но лютобой всё же отдал.
Кут снова оглядел отряд, выбирая не особенно ценного, но верного сторонника:
– С Тляком поплывёт Шадох.
Урд вообще говорил мало и неохотно, а уж приказы командования и
Минута или две прошли в напряжённой тишине, нарушаемой лишь сопением Кута. Потом с того берега донёсся свист карлюка. Сын старосты для порядка помедлил, чтобы никто не подумал, будто он выполняет чужие команды, и махнул лапищей:
– Пускайте свинов.
Животные плавали хоть и похуже урда, но уж точно лучше меня. Воды они не боялись и уверенно замолотили лапами по поверхности. Только двое самых молодых упёрлись, пришлось их подпихнуть. Для этого кутов приятель, глыбарь Троб, забрался в воду по пояс. Смотрел за свинами – и не заметил, как запузырилась вода в метре от него самого.
Почти бесшумно из реки выпрыгнуло что-то прозрачное, бесформенное – и прилипло к подбородку отвлёкшегося глыбаря. Тот даже вскрикнуть не успел, только сделал пару неуверенных шагов к берегу - и медленно завалился набок. Упал на пучок тростника, так что присосавшаяся тварь оставалась на поверхности. Было видно, как под студнистой плотью трещит и скукоживается массивная глыбарьская голова.
– Все назад, это высосаль! – крикнул Олтей. – На берег!
Кут вскинул лютобой, но выстрелить не решился. Куда стрелять? В лицо лучшему другу? Только Шая не растерялась, выхватила из-за пояса нож – и провела лезвием вдоль подбородка Троба. Покрасневшая и раздувшаяся от крови тварь с глухим шлепком упала в воду.
– Назад, я кому сказал!
Смазль рывком выдернул дочку ближе к берегу. А затем повернулся ко мне.
– А ты чего ждёшь?
Оказалось, что только я один всё ещё стою на прежнем месте. Остальные отодвинулись на добрый десяток шагов. Признаться, я растерялся от неожиданности, но пусть думают, что собирался погеройствовать.
Смазль подтолкнул меня в спину, так что я чуть не шлёпнулся лицом в воду. Но ускорение, нужно признать, он придал мне хорошее. И тут закричала Шая.
Я обернулся. С ней ничего страшного не происходило. Зато к запястью её отца присосалась ещё одна тварюга. Олтей чётко повторил операцию, которую недавно проделала Шая с лицом Троба. Высосаль отлетел в сторону, но даже мне было видно, что левая рука смазля тоже начала ссыхаться.
И тут меня прорвало. Мерзкий студень высасывает моих спутников, как коктейли в вюндерском баре, а я ничего не могу сделать. Не могу? Сейчас увидим!
Времени на размышления не было, и я просто залепил оплеуху реке, как будто она была виновата во всём случившемся. А может, и виновата, это ведь из неё выпрыгивали мерзкие твари.
Шлепок вышел изрядный. Поднялся огромный фонтан, в котором мелькнули переливающиеся радугой скользкие тела высосалей. Кажется, одно из них разорвало пополам. Эта картина придала уверенности, и я повторил приём снова, а потом снова. Один раз шлепок получился настолько хорошим, что даже обнажил на пару секунд дно реки.