Темные времена в академии
Шрифт:
— Через неделю.
Жаль, сорочка отменяется. Не судьба!
— Как понимаю, — ректору бы дознавателем работать, — платья у тебя нет?
Покачала головой:
— Только то, в котором была у герцога. Оно же парадное, оно же единственное. Я собиралась надеть его к лорду Онуру.
— Собиралась, наденешь. Все равно нельзя появляться в одном и том же на трех светских мероприятиях подряд.
Вот так на следующее утро я оказалась в модной лавке. Учебный процесс не пострадал: студенты, проклиная все на свете, а преподавателей в первую очередь, зубрили предметы к сессии. Пару зачетов я уже приняла и с чистой совестью
Хотелось чего-то особенного.
Пробежавшись пальцами по вешалкам с готовыми нарядами, покачала головой. Все не то. Ну кто наденет на приличный бал вон то красное убожество? В нем только в бордель, там оценят черные оборки по линии декольте. А голубое? Я давно не первокурсница, только людей смешить, изображая скромницу.
Продавщица укатила тележку с платьями, отправилась за новой партией.
Эх, если бы оставалось больше времени, я бы сшила наряд (а Тигрий оплатил), но оно поджимало. Неделя только кажется длинной, пролетит, не заметишь. Вдобавок аттестация, это я сегодня вырвалась, а завтра два зачета и экзамен, весь день занят.
Занавеска приподнялась, пропуская очередной ворох безумно дорого великолепия. Но на цены я не смотрела, меня волновали фасон и ткани.
— Попробуй золотое, — посоветовал Тигрий.
Он без спросу просунул голову в примерочную, а я, между прочим, в одном нижнем белье. Фыркнула:
— Где я, и где золото?
Но к совету прислушалась, вытолкав любовника, облачилась в царственный цвет.
Никогда не думала, что когда-то назову себя красивой. Внешность мне досталась самая заурядная, однако с платьем она заиграла. Распустив волосы, словно девчонка, крутилась перед зеркалом и корчила рожи. Если собрать волосы, выпустив пару завитых прядей, дополнить заколкой с живыми цветами… Триединая, я почти драконица!
— И, как тебе?
Резким движением отбросив занавеску, горделиво приподняв подбородок, показалась спутнику. Тот на миг потерял дар речи, подлив масла в костер моего тщеславия.
— Хоть женись! — пробормотал Тигрий, немного отойдя от шока.
— А у нас и образцы свадебных платьев имеются, — защебетала продавщица. Ей лишь бы продать! — Могу показать.
— Не надо! — сглотнул дракон.
— Надо! — только, чтобы его подразнить, возразила я. — Хочу порепетировать. Ты не единственный мужчина в моей жизни, надо заранее понять, какой фасон мне идет.
— Доиграешься! — сверкнул глазами Тигрий.
Вместо ответа показала ему язык и остановила ринувшуюся в соседний зал девушку:
— Спасибо, как-нибудь в другой раз, ограничимся пока бальным платьем.
Разочарованная продавщица шагнула за мной в примерочную, чтобы сделать обмеры и булавками подогнать платье по фигуре. За два дня его подошьют, после примерки внесут ряд финальных изменений, и готово, полукровка может ехать на бал.
Снимать такую красоту не хотелось, но пришлось. Хотя бы для того, чтобы не подхватить воспаление легких. Пальто — это хорошо, но под него надо надевать теплые вещи, а не декольтированные облака ткани.
Серой мышкой выскользнула из примерочной. Платье осталось там — волшебный эликсир преображения.
Оказалось, Тигрий уже расплатился и поджидал меня у выхода. Чинно взяв под руку, он наклонился к самому уху и тоном, совершенно не вязавшимся с серьезным
— Даже скандала не устроила! А я наделся, станешь гордо высчитывать крохи из жалования, лишь бы не брать мои деньги.
На провокацию я не поддалась:
— Так прибавь мне жалование, раз на балы и бриллианты не хватает. А если не хочешь, справедливо оплачивать разницу из твоего кармана.
— Разницу? — поднял брови ректор. — Пока я даже долговой расписки не видел.
— Поцелуем возьмешь? Он у меня дороже золота.
Пристав на цыпочки, я потянулась к его губам. Да, днем, на пороге модной лавки. Пусть смотрят, с некоторых пор подобные мелочи меня не волновали.
Поцелуй длился долго. Сначала я оплачивала основную часть долга, затем проценты. В конце мне выдали долгосрочный займ, от которого подкосились ноги.
Не представляю, как Тигрий умудрялся целовать одновременно нежно и властно? Его язык зажигал все новые и новые очаги пульсирующего жара, пока я вся не превратил в единый пылающий костер. Несносный дракон то проникал внутрь моего рта, то дразнил, играя в догонялки с моим языком, то прикусывал нижнюю губу так, что я едва не теряла сознания. Хотелось его здесь и сейчас, всего без остатка. Плохо соображая, что делаю, скользила пальцами по мужской шее, зарывалась в волосы. Сорвать бы куртку, рубашку, ощутить под ладонями горячую кожу, пульс бьющегося сердца! Словно почувствовав, что долго я не продержусь, Тигрий оборвал сладкую пытку, напоследок мазнув языком по изгибу верхней губы.
Разочарованно вздохнув, заморгала, медленно приходя в себя. Ну да, мы не в спальне, на нас таращатся… Молодец, устроила бесплатное представление!
— Пусть завидуют, — шепнул Тигрий, загородив плечом от зевак. — Какая тебе разница?
Собственно, никакой, если сказка не закончится. Но я старалась не думать о том, что роман с драконом останется мимолетным воспоминанием. А даже если так, нужно сполна испить отведенные часы радости.
В гостиной меня поджидала Ара. Еще бы, фамильяр жаждала подробностей, по такому случаю даже не отправилась гулять.
— Ну, чего смотришь?
Повесила пальто и стянула сапожки. Отчитываться перед кошкой я не собиралась, тем более отвечать на ее вопросы. Они отличались редкой бестактностью. Ару волновало все, даже как долго, как и прочие пикантные детали. Она еще пару интимных советов мне дать хотела, но я жестко пресекла подобное вмешательство в личную жизнь.
— Тут к тебе тетка заходила. — Ара скисла, но лишь временно отступила. Не сомневаюсь, фамильяр попробует снова, слишком она упряма. Вся в хозяйку. — Домашнего печенья принесла.
— Можешь съесть. Меня сладкими взятками не купить.
— А я и съела, — без малейших угрызений совести призналась паршивка. — Я творожное люблю. Так как там у вас? — Началось! — Драконят скоро ждать?
— Вот как ты родишь, так сразу!
Придушила бы ее иногда, но жалко.
— Неужели дракон дефективный? — помрачнела Ара. — Поговори с ним, может, ему врача?
Раз — и Ара взмыла в воздух. Два — и в распахнувшееся окно полетел неопознанный кошачий объект. Как бы ни была зла, причинять вред фамильяру я не собиралась, бережно спустила на снег. Ночь — кошачье время, нечего ей возле хозяйки крутиться. Пусть порадуется, что я Тигрию наш разговор не перескажу, а то остались бы от Ары только усы.