Темные времена
Шрифт:
Малакай дважды стреляет в коленные чашечки одного из мужчин, и тот падает с мучительным рёвом. Маверик направляет пистолет на другого, который уже поднял его.
— Брось его, или я разнесу тебе башку.
Мужчина оглядывается, а затем опускает пистолет, бормоча «Твою мать», в то время как его друг вопит от боли. Я хватаюсь за руку, задыхаясь от боли, когда кровь заливает мою ладонь.
— Кода, ты ранен? — Малакай кричит в мою сторону.
— Да. Всё нормально. Рука.
— Свяжите этих ублюдков и давай сваливать отсюда, пока
Бостон достаёт верёвку, которую, должно быть, прихватил с собой, когда мы спешили, и заламывает мужчине руки за спину, связывая их так туго, что тот шипит и бормочет проклятия. Мейсон валяет мужчину на земле, дважды наступая ботинком ему на колени, прежде чем связать. Мужчина ревет ещё громче, катаясь по грязи.
— Вставай, ублюдок, или я оставлю тебя здесь на съедение диким животным, — шипит Мейсон.
Мужчина поднимается, ревя от боли, из его ног течёт кровь. Мейсон и Бостон грубо зажимают его между собой, а Маверик хватает другого мужчину и несколько раз толкает его, прежде чем что-то крикнуть девушкам. Включается фонарик, и через минуту появляются они.
Чарли подбегает.
— Ты ранен.
— Я в порядке, — рычу я, от боли моё тело покрывается холодным потом.
— Позволь мне помочь тебе.
— Я сказал, что в порядке, чёрт возьми, — реву я.
— Боже, ты такой придурок. Малакай, дай мне пистолет, я собираюсь подстрелить его ещё раз.
— Хватит, — рычит Малакай. — Кода, ты в порядке, брат?
— Отлично, — ворчу я.
— Давайте двигаться.
Чарли светит мне фонариком.
— Я иду за тобой, на случай, если ты упадёшь в обморок. Будешь спорить со мной, я ударю тебя прямо по руке и дам тебе повод поплакать.
Чертовски жесткая сучка.
Чертовски красивая жесткая сучка.
— Осторожнее, Чарли, — выдыхаю я.
— Шевелись, Дакода.
Я двигаюсь, потому что мне нужно привести в порядок эту чёртову руку. Шаг за шагом, преодолевая мучительный путь, который обычно занимает полчаса. На это у нас уходит почти два. К тому времени, как мы оказываемся внизу, я весь в поту и дрожу. Чарли идёт прямо за мной.
— Ты в порядке? — спрашивает она искренним голосом.
Я не в силах с ней спорить.
— Не-а.
— Малакай, сколько у нас грузовиков? — спрашивает она.
— Два. Хватит, чтобы всем нам поместиться. Остальные грузовики мы оставим здесь. На случай, если их отследят.
— Хорошая идея, — бормочет Маверик. — Я отправлю этих ублюдков в кузов.
— Маверик? — говорит Чарли, опуская крышку багажника и подталкивая к ней связанного мужчину.
— Да?
— Устрой им дикую поездку. Заставь их поплатиться за то, что они подстрелили Коду.
Я смотрю на неё, и её глаза встречаются с моими.
А потом она ушла.
Ебать меня.
Девушка мне всё больше нравится.
Чёрт возьми.
***
Кода
Тогда
—
Она смотрит на меня, приподняв брови.
— Ну, вы очень похожи на него, не так ли?
— Однояйцевые близнецы, забавно, как это работает, — бормочу я.
Она моргает, а затем кивает, выглядя немного смущённой.
— Ваш брат просил не допускать посетителей…
— Я единственная оставшаяся у него семья, — я сжал кулаки. — Имею право узнать, как у него дела.
Она улыбается, но выглядит взволнованной.
— Я понимаю это, но мы должны уважать его пожелания во время выздоровления. Некоторые пациенты предпочитают, чтобы их оставили в покое; они считают, что это помогает им лучше сосредоточиться и привести себя в порядок.
— Послушай, есть ли какой-нибудь шанс, что ты сможешь пойти к нему и спросить, не согласится ли он встретиться со мной? Это действительно важно, иначе меня бы здесь не было. Касается его хранилища. Ты хотя бы спросишь его?
Она колеблется.
— На самом деле я не должна…
— Пожалуйста, — прошу я, перегибаясь через стойку. — Я всего лишь прошу поговорить с ним, а не впускать меня. Если он не хочет меня видеть, ничего страшного, но, пожалуйста, спроси. Он — моя единственная семья, и он мой брат-близнец. Я нужен ему, даже если он пока этого не осознаёт.
Её щеки слегка краснеют, и она кивает.
— Конечно, я понимаю. У меня тоже есть семья. Но я могу только спросить. И я сделаю это только один раз. Вы не сможете вернуться сюда и потребовать встречи с ним снова, если он скажет «нет», понимаете?
Я киваю.
— Пожалуйста, просто скажи ему, что это важный вопрос, связанный с хранением его вещей. Он бы не хотел потерять свои вещи, я знаю, что не хотел.
Она кивает.
— Дайте мне десять минут.
Я смотрю, как она уходит, и присаживаюсь, молясь, чтобы упоминание о хранилище подтолкнуло моего брата согласиться встретиться со мной. Я хотел сделать это сам, без его ведома, но я не представлял, насколько глубоко он зашёл. Чувство вины сжимает мою грудь. Он позволит мне помочь ему, или я сделаю это сам. С его помощью мне будет намного легче. Могу только надеяться, что он мне в этом поможет.
На самом деле, я, чёрт возьми, молюсь.
Потому что я, блядство, не знаю, с чего начать.
Администратору требуется пятнадцать минут, чтобы вернуться, и когда она возвращается, она подходит ко мне. Я встаю.
— Он согласился встретиться с вами, но только один раз. Как вы понимаете, мы должны уважать его пожелания. У вас будет всего полчаса, так как сейчас не время для посещений, однако мы стараемся всегда предоставлять нашим пациентам всё, что позволяет им чувствовать себя хорошо, и если это необходимо для встречи с семьёй, мы всегда открыты для этого. Мне нужно, чтобы вы зарегистрировались, а затем я провожу вас к нему.