Темный час
Шрифт:
Уинстон тяжело вздохнул.
— Я знаю, милая. Я работаю над этим. Я скоро доставлю тебя домой. — Он звучал как обеспокоенный отец. Чушь. Заботливый отец закрыл бы этот сайт, как только узнал, что мы используем его дочь в качестве залога. У этого парня хватило наглости попросить больше времени.
Она откинулась назад, расправила плечи и нахмурила брови. Ее взгляд был устремлен на динамик автомобиля.
— Что значит, ты работаешь над этим? Ты знал, что я здесь? Ты знал все это время? — Ее голос перешел от надежды к отчаянию.
Он проигнорировал ее вопросы: — Просто делай все,
Ее глаза наполнились слезами, когда она опустилась на свое место.
Я вмешался, потому что разговор был окончен. Она услышала достаточно, и ему пора было заткнуться. Я не был одним из них. Мне не нужен был раб. Мне нужен был рычаг: — Тик-так, Ваше Высочество. К сожалению, в отличие от беспомощных молодых девушек, у вас не так много времени, — я сильно надавил на газ. Медленно движущийся грузовик переместился на правую полосу, пропуская меня. — С этого момента у тебя есть пять дней, чтобы все сделать. — В машине стало тихо, когда я нажал на красную кнопку и завершил разговор.
Эннистон смотрела в окно, пока мы проезжали одну машину за другой. Огни города мелькали в темноте и подчеркивали грусть в ее глазах. Быть мудаком — это то, что я делал. Это было то, кем я был. Но это не значит, что это всегда было легко.
Время от времени ее дыхание сбивалось, и я улавливал, как она глотает всхлипы, молча смахивая слезу со щеки. Наконец, она заговорила.
— Он знает, что я здесь. Он знал все это время. — Ее голос был едва слышным шепотом, борьба, начавшаяся ранее, полностью вытекла из ее вен. — Теперь я понимаю. Я не принцесса в этой истории. — Она медленно моргнула, как будто потерялась. — Я пешка.
Я не сводил глаз с дороги и старался не обращать внимания на то, как сжался мой желудок от ее слов. Я хотел ее сломать, и вот она здесь. Так почему, черт возьми, я не был рад этому?
ГЛАВА 18
Все тело дрожало, и мне потребовались все мои силы, чтобы не показать этого. Было ощущение, что меня бросили на холоде, голую и босую. Даже мои кости были ледяными. Все это время я была так сосредоточена на том, чтобы связаться с отцом. Я знала, что если смогу рассказать ему о случившемся, он сделает все возможное, чтобы освободить меня. Я ошибалась.
Он все знал с самого начала.
Просто делай все, что он скажет.
Между ним, Греем и Чендлером шла битва, и я была разменной монетой. Кто-то мог бы даже назвать это сопутствующим ущербом.
Я была побочным ущербом.
Огонь в моей душе погас, оставив меня смотреть, как горстка пепла ускользает из моих пальцев. Больше не было причин бороться.
Чендлер не потрудился сказать, я же тебе говорил. Мы оба знали, что
— Что ты имел в виду, когда сказал беспомощные молодые девушки?
Он резко повернул, пересекая полосу движения, и посмотрел на меня. Вокруг нас раздавались автомобильные гудки.
— О чем ты говоришь? — спросил он, затем снова сосредоточился на дороге. Слава богу.
— Когда ты разговаривал с моим отцом, ты сказал, что в отличие от беспомощных молодых девушек, время — это то, чего у него не так много. Какие беспомощные молодые девушки? Что это значит? Почему ты дал ему пять дней? — О каком сообщении говорил Чендлер? Почему моему отцу нужно было больше времени?
— Может, тебе стоит спросить его.
Я продолжала смотреть в окно.
— Возможно, я бы спросила, если бы хотела поговорить с ним прямо сейчас.
Он усмехнулся про себя, но это было недолго. Его рука вцепилась в руль, а выражение лица стало жестким.
— Он не тот человек, за которого ты его принимаешь, Эннистон. Не спрашивай больше ни о чем, потому что это все, что я собираюсь сказать.
Без шуток. Человек, за которого я его принимала, спас бы меня, как только узнал, что я пропала, или хотя бы попытался это сделать. Он бы точно не оставил меня одну. Всю свою жизнь я считала себя сильной. Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной. От всех этих вопросов у меня разболелся мозг, и было очевидно, что от Чендлера я больше ничего не добьюсь.
Он использовал мое имя, мое настоящее имя, вместо Принцессы. Это был единственный луч света посреди бури, и я цеплялась за него, пока могла.
— Я Эни, — я посмотрела на него, пытаясь понять, может быть, я каким-то образом проникла в него так же, как он проник в меня. — Большинство людей зовут меня просто Эни.
Вернувшись в пентхаус, высокий худощавый мужчина в темно-синем костюме встретил нас в холле. Он протянул Чендлеру коричневый бумажный пакет. Что бы ни было внутри пакета, он пах корицей, свежеиспеченным хлебом и раем.
Чендлер дал ему чаевые, а затем повел нас к лифту. Стоявший на страже громоздкий парень ухмыльнулся, увидев меня. Он захихикал, когда мы прошли мимо него.
— Пинай камни, засранец, — пробормотала я, когда двери закрылись. Я была не в настроении терпеть его презрение.
— Он просто делает свою работу, — сказал Чендлер, не обращая внимания. Как-будто его работа заключалась в том, чтобы закрывать глаза на похищение.
— Я не знала, что самоуверенный засранец — это настоящая карьера.
Его жесткое выражение лица не изменилось: — Ты будешь удивлена тем, как некоторые люди зарабатывают свои деньги.
Казалось, что в его словах был скрытый смысл, но мой резервуар был на исходе от сарказма и энергии.
Как ты? Я хотела спросить, но не стала. Я все еще понятия не имела, чем занимается Чендлер и как он смог позволить себе пентхаус в Нью-Йорке, но если бы мне пришлось гадать, я бы поставила на то, что это как-то связано с кровью на его рубашке вчера. Серийный убийца приходил мне в голову раз или два.