"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
для проверок отчётности выбрать не мог? Вывод
сам по себе напрашивается: он приходит за
деньгами. Берёт каждый раз столько, сколько
«распихать» рассчитывает. Думаю тысяч по пять,
не больше... Мы с Сергеем Сергеевичем можем
предложить план, каким образом и немца взять и
до блинов добраться. Конечно, если не
побрезгуете советами дилетантов, как назвал нас
однажды один ваш петербургский коллега.
– Излагайте, - потребовал
Вы, право слово, московские трущобы получше
нас всех знаете.
– И не прикидывайтесь сиротой казанской,
Алексей Васильевич, - добавил Скандраков. -
Дилетанты они, видите ли. Мне бы в штат
парочку таких дилетантов.
– Тогда слушайте...
Из охранного они вышли глубоко за
полночь. Лавровский попыхивал сигарой, потом
принялся напевать:
Хорошо-с, хорошо-с,
Это очень хорошо-с!
А ведь, в самом деле, подумал он, всё
сложилось наилучшим образом: с себя подозрения
полностью сняли, не пришлось за чужие грехи у
дяди гостить; жандармам, которые, честно говоря,
большие доки по части сыска, показали, что и мы
360
не лаптем щи хлебаем; план мой на «ура»
приняли, вот доведу его до ума - с Фёдором
Ивановичем самолично познакомлюсь и...
Размышления его прервал Малинин:
– Зачем ты взял деньги у жандармов?
... Когда все стали расходиться, начальник
охранного отделения попросил их задержаться.
– По собственному опыту знаю, что любой
розыск связан с непредвиденными расходами, -
сказал он.
– Сильно потратились?
Малинин хотел решительно заявить, что
этот вопрос они с ним обсуждать не собираются:
– Наши расходы...
Но Лавровский не дал ему договорить:
– Наши расходы, Александр Спиридонович,
оказались на этот раз весьма обременительными.
На одних извозчиков у меня рублей двадцать
ушло... Потом в саврасенковой бильярдной
пришлось партийку сгонять, а игрок из меня
аховый... О расходах на Хитровке, по понятным
причинам, рассказывать не стану... Сергей
потратился ещё больше. Представляете, ему
пришлось купить три бутылки самого дорогого
французского коньяка, потому, что человек,
располагающий интересными сведениями о «дяде
Фрице» пьёт, как лошадь. Притом водку не
признаёт!
Алексей
врал
самозабвенно.
Потом
вздохнул:
361
– Но от возмещения расходов, к сожалению,
придётся
отказаться:
вы
же
потребуете
письменного
отчёта,
представления
подтверждений
эта казёнщина претит.
– Так положено. Но нет правил без
исключений.
Обойдёмся
без
соблюдения
формальностей, - Скандраков достал бумажник. -
Сколько?
– Двести рублей.
– Извольте, - Скандраков протянул Алексею
восемь двадцатипятирублёвок.
– Не беспокойтесь,
настоящие, сам проверял...
– Так мы, друг мой, помогли жандармам
разоблачить
не
какого-нибудь
наивного
мечтателя,
жаждущего
бедный
народ
облагодетельствовать,
а
шайку
матёрых
мошенников, - возразил Алексей.
– К тому же, тех
самых, из-за которых сами остались без копейки в
кармане. Согласись, это особый случай.
Возражений у Сергея не нашлось.
Глав 14
ФИНИНСОВЫЙ ГЕНИЙ
С утра пораньше Алексей отправился на
ипподром. Приезжев был уже в канцелярии.
Вместе с пожилым тщедушным сутулым
мужчиной в очках с очень толстыми стёклами,
одетым в старомодный серый сюртук, он
проверял приходно-расходную книгу.
362
– Павел Павлович, позвольте обратить ваше
внимание, что номер приходного ордера от 31
июля, прописан недостаточно чётко: не сразу
поймёшь, семёрка на конце или единица.
– Какие мелочи, Фёдор Иванович.
– В бухгалтерии, Павел Павлович, таких
понятий как мелочи не существует. Любая
неточность может привести к серьёзной ошибке.
А отступление от установленных правил тем
более... Сознаюсь, я до сих пор сомневаюсь в
законности
решения
администрации,
дозволяющего мне не сдавать в банк залоги,
полученные от кассиров.
– Но ведь мы смогли ускорить выплату
выигрышей исключительно благодаря этим
деньгам.
– А вдруг кто-нибудь заподозрит, что в
течение недели я их в рост отдаю?
– Так вы же не у себя их держите! Всю
неделю деньги у меня в несгораемом шкафу
лежат, в опечатанном конверте. Я вам его только
перед бегами на руки выдаю.
– И, тем не менее, могут пойти разные
слухи, порочащие...
Появление Алексея прервало их разговор.
– А вот и Алексей Васильевич! Позвольте,