"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
Скандраковым под утро приехали в редакцию,
унтера Гагмана уже успели перевернуть всё вверх
дном. Хорошо хоть у Сергея дома обыск сделать
не успели, а то перепугали бы его сестру.
– Как спалось, друг мой? - спросил он
Малинина, ночевавшего в приёмной.
– Не очень. Всё-таки стулья для спанья
приспособлены мало. Но на топчане в камере
было бы хуже.
– Да, удружил нам твой Артур Виндрик.
Мало того, что едва
без копейки денег остались. Обидно - целая пачка
финажек была и все липовые. Мне филер одну
разменял на настоящие, так пришлось ему
вернуть. Деньги, говорит, казённые, мне за них
перед начальством отчитываться. Отдал, жалко
парня стало. Ему ведь за нас и так влетело. А
который теперь час?
– Без четверти одиннадцать.
– Ничего себе! Давай чайку попьём, да и за
дело приниматься надо. Хочу для начала к
Приезжеву заглянуть. Ведь именно ему, как
казначею и секретарю, тотализатор подчиняется.
Разведаю осторожно о кассирах: что за люди, кто
рекомендовал и всё такое прочее. А ты займись
номером. Он почти готов, только двух первых
полос не хватает. Оставь мне для отчёта о
вчерашних бегах место строк на сто.
297
– Нет, Лёша. Номер обождёт. Займусь я
лучше дядей Фрицем.
– А это, что за гусь?
– Кумир Виндрика. По его словам, это
талант, умеющий из ничего деньги делать.
Думается он причастен к этой истории. Сам Артур
мелковат для подобных афёр.
– Фамилию знаешь?
– сразу заинтересовался
Лавровский.
– Адрес?
– Конечно, не знаю. Но кое-что мне всё-таки
известно. В конце 78-го или начале 79-го года
этот самый Фриц перебрался из Нарвы в Москву.
Помог Артуру устроиться на хорошее место на
коншинских мануфактурах. Почему-то он очень
не хотел, чтобы соловцовский Дунай выиграл
Большой зимний приз.
– Не густо.
– Честно говоря, совсем не густо. Но нам не
привыкать.
Лавровский отправился на Лубянку, где в
одном из доходных домов снимал квартиру
казначей
и
секретарь
бегового
общества
Приезжев. По воскресеньям Павел Павлович
задерживается на ипподроме допоздна. Уходит
только после того как набело, без единой
помарки, перепишет протокол розыгрыша призов,
примет отчёты смотрителя бега, заведующего
тотализатором и старшего кассира, отвечающего
за продажу входных билетов, а деньги,
298
причитающиеся
обществу,
пересчитает,
оприходует
Поэтому
в
понедельник
у
него
всегда
неприсутственный день.
Как повести разговор? О настоящей
причине
своего
интереса
к
служащим
тотализатора говорить не хотелось. Нет, в
порядочности Приезжева, Алексей не сомневался.
Но помнил о его энергичном, до суетливости,
характере. Бросится, чего доброго, помогать и
навредит ненароком.
Приезжев гостю обрадовался:
– Алексей Васильевич, а я ведь вас только,
что вспоминал. Посоветоваться хочу.
– Весь внимание.
– В последнее время финансовые дела
общества, слава богу, пошли лучше. И на призы
добавили, и на хозяйственные расходы хватает...
Даже на объявления в газетах две тысячи
потратили. А ведь это деньги на ветер! Подсчитал
я, от объявлений посетителей больше не стало. Да
оно и понятно. Тому, кто рысаков любит
напоминать не надо: такого-то числа, во столько-
то часов состоится розыгрыш таких-то призов...
Он это и сам знает и без наших объявлений
смотреть придёт. Вот если бы так пропечатать,
чтобы человека, на бегах отродясь не бывавшего,
ноги сами на Ходынку понесли.
Алексей
догадался,
к
чему
клонит
собеседник. В европейских и американских
299
газетах уже давно практикуется «паблисити» -
реклама в тексте. Обходится она заказчику
значительно дороже, чем обычные объявления.
Зато и прока от неё побольше. Невольно
улыбнулся, вспомнив, как сам впервые услышал
про это хитрое иностранное изобретение.
... Три года назад довелось им с Сергеем
побывать в Париже. На Венсенском ипподроме
познакомились с редактором небольшой, даже по
московским меркам, газеты. С первого взгляда
чувствовалось, это весьма обеспеченный человек:
одет всегда по последней моде, перстень с
крупным бриллиантом, массивный золотой
портсигар, свой выезд, просторная квартира в
Сен-Жерменском предместье. Подружились. Как-
то сидя в его кабинете за бутылкой бордо,
Алексей посетовал, что в отличии от зарубежных
коллег большинство московских журналистов