"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
где
Капустин служил юрисконсультом.
– Лёха Курносый у тебя прячется? - в лоб
спросил он Капустина.
Тот замялся.
– Паша, если он у тебя, то ты здорово
рискуешь. Наш беспутный однокурсник ввёл в
большие траты людей, которые за красненькую на
куски порвать могут.
– Серёжа, неужели и ты в числе его
гонителей!? Это неблагородно! Всё-таки, мы
вместе учились, сидели на одной скамье и наш
долг...
318
–
что ты хочешь сказать: «Наш долг помогать
товарищу, который в силу неблагоприятных
обстоятельств попал в трудное положение».
Остаюсь при своём мнении: не обстоятельства
виноваты, а лень, распущенность и желание на
грош пятаков купить. Но пришёл я, чтобы помочь
Лёхе. Похоже, сейчас этого никто кроме меня
сделать не сможет.
– Тогда пошли ко мне на квартиру. Балясин
там.
– Паша у тебя водка или коньяк имеются?
– Только пара бутылок красного. Но если ты
хочешь чего-нибудь покрепче, то мы вначале
зайдём в магазин...
Малинин рассмеялся:
– Нет, Паша. Мне сейчас не до пития. Но
если бы у тебя имелись крепкие напитки, то
разговаривать с Курносым было бы уже
бессмысленно.
Капустин жил в просторной служебной
квартире в соседнем с управлением доме.
Курносый сидел в кабинете хозяина и грустно
смотрел на две пустые бутылки.
– Ты, Сергей, просто ясновидящий, -
вздохнул Капустин.
– Алексей, я привёл человека,
который сможет тебе помочь. Вы потолкуйте, а я
пойду, распоряжусь, что бы нам перекусить
приготовили.
319
– Много ставок на Витязя принял?
– спросил
Малинин Лёху.
– Бог миловал. Загулял я в субботу, делами
не занимался.
– Уже лучше. А сколько денег от Мишки
Кацмана, Сергея Савельевича, Кузнецова и
Актёра получил?
– Сто пятьдесят рублей.
– Не пропил их ещё?
– Все целы.
– Совсем хорошо. Завтра вернёшь их и живи
себе спокойно дальше.
–
Не выйдет, Сергей. Они убытки
понесённые возместить потребуют, а это
несколько тысяч. Пропащий я человек. Надо из
Москвы бежать, да боюсь на улицу выйти.
Поймают, так сразу убьют.
– Не убьют. И тысяч с тебя никто требовать
не станет. Эти вопросы я решу. А взамен...
– Что годно проси!
– Договорились. Расскажи всё, что знаешь о
дяде Фрице.
– Каком Фрице?
– Не прикидывайся. О дяде Артура.
Курносый побледнел:
– Не знаю я никакого дяди.
– Ну, как хочешь. Выпутывайся тогда сам.
Мишка Кацман тебя может и пожалеет: всего
долга
оставшуюся жизнь работать. А вот Сергей
320
Савельевич и ... Впрочем, меня это больше не
касается, - Малинин встал. - Счастливо
оставаться.
– Подожди, Сергей. Всё расскажу. Только
зря ты с Фридрихом связываешься. Это страшный
человек.
– Нечего меня стращать. Рассказывай лучше.
– Ты ведь не знаешь почему меня из
университета турнули, - начал Курносый.
– Ошибаешься, - усмехнулся Малинин. -
Когда в сыскном служил, не поленился справки
навести. Тебя привлекали к предварительному
следствию по 1040-й статье. Освободили за
недоказанностью, но «оставили в подозрении».
Как это тебя вляпаться угораздило? Статья-то,
прямо скажем, экзотическая.
Действительно, даже московские старожилы
не могли припомнить случаев предварительных
следствий и судебных разбирательств по
обвинению
в
совершении
преступлений
предусмотренных статьёй 1040 «Уложения о
наказаниях уголовных и исправительных». Ведь в
ней шла речь... о продаже в рабство. Наказание
предусматривалось строгое: «Кто продаст в
рабство или под другим предлогом передаст
азиатам или другим иноплеменникам какое-либо
состоящее
в
подданстве
России
или
пользующееся
покровительством
российских
законов лицо, тот за сие подвергается: лишению
321
всех прав состояния и ссылке в каторжные
работы в крепостях на время от восьми до
десяти лет».
– Это всё Артур, - вздохнул Курносый.
– Он,
зараза.
В 1876 году Виндрик предложил Лёхе
выгодное дельце:
– Дашь в нескольких газетах объявления,
что нужны горничные для службы в приличных
домах, залог не требуется. Агент фирмы по найму
домашней прислуги встречается с желающими раз