Темный менестрель

Хеллсинг Марина

====== Глава 28. Агрессивные переговоры. (Тайный Совет Элронда) ======

Люди в масках,

Так опасны здесь —

Но не столь как мы.

Тех кто знает,

Что скрывает ложь —

Правды не спасти.

Знаешь маски это люди — значит мы,

В этих масках правды жизни не спасти,

От игры коварной всем нам не уйти,

В масках ответов всех нам не найти.

Нам играть всю жизнь на сцене,

Обнажен как на арене.

Пугать и лицемерить и врагу поверить

В жизни как на сцене —

Взлет или паденье.

— К чему весь этот... маскарад? Зачем скрыл кто ты? — Глорфиндель был в боевой готовнасти, но начинать драку не спешил. — Отчего нет? От этого ничего бы не изменилось, про город я бы вам не сказал, просто вместо искалеченого жителя Эрегиона у вас на руках был его Король. — Я следил за его движениями, сенешаль старше меня... был когда-то, пока на тысячелетия не выпал из времени в Чертогах. Однако его боевые навыки заслуживают уважения, а магия ваньяр — опасения. — Может и так. Но ты отнял у нолдор надежду. Многие уплыли из-за потери твоего царства... — Зато они живы и не погибли на Дагорлаге. Они бы не достигли города, так или иначе, и уплыли бы просто уже после гибели Гил-Галада. Я же изгой, мой народ тоже, просто сейчас, тех кто нас осуждал больше нет, а мы получили чего хотели и это отнюдь не сильмарилы. Глорфиндель закаменел лицом, а я непроизвольно включил “Карающий Взгляд”. Мы стали медленно друг к другу приближаться и кружить на площади. Вокруг Глорфинделя начал мерцать воздух, а он сам и его латы испускать свет. Вокруг меня наэллектризовался воздух от магии и засветились синим руны на оружии, непроизвольно напитываясь моим светом. Хроарист со свистом покинул ножны, как и клинок сенешаля. Эльфы, что Ривенделла, что Зеленолесья отошли подальше. Мы не слышали их, кажется они что-то кричали. Я возвел купол что бы нам не мешали — Балрогоубийца против Драконоубийцы, мирным эльфам, между нами лучше не вставать. — Братоубиыцы, а ты к тому же еще и предатель! — Глорфиндель нанес первый рубящий удар, я ушел и ткнул Хроаристом ему в живот, эльф увернулся. Мы продолжили кружить подобно волкам, неподелившим территорию. — Свой народ я не предавал, лишь благодаря мне они живы. Братоубийцы? Ха! Кто по твоему орки, как не искаженные квенди? Все убивают себе подобных, эльфы не стали исключением, да, это тяжкий грех и наказание ему будет суровое, но не смей считать себя лучше других! — Я метнул кинжал и когда нолдор начал отмахиваться от него клинком, я вновь сделал укол Хроаристом, и когда сенешаль отпрыгнул, я метнул второй кинжал. Первая кровь моя! На землю упала окровавленная прядь золотых волос. Я отрезал височную косичку Глорфинделя с левой стороны. Сенешаль ухватился за меч покрепче и подойдя ко мне, обрушил на мой блок град ударов. От силы их мне начало отбивать руки. Подгадав момент, я пнул ногу на кторую оперся для очередного удара эльф. Депулсо! Глорфиндель спотыкнулся, полетев вперед и потеряв равновесие, пока он не пришел в себя я ударил его кулаком в латной перчатке по лицу. Не успел, эльф пригнулся и ударил локтем по нагрудной пластине, металл промялся... но не у меня. Чары доспеха не пропустят ни меча, ни пули, по сути сенешаль сейчас ударил локтем каменную стену. Эльф болезненно сжал зубы, на налокотнике была небольшая вмятина, а вот руке небось больно. — Ты служил Саурону, а ведь он погубил тысячи, тысячи эльфов! — Сенешаль взял меч в здоровую руку и стал пытаться меня подловить ложными выпадами. Я демонстративно материализовал кинжал в своей левой руке. Глорфиндель тут же увеличил дистанцию. Мы начали кружить по новой. — Не защищай эльфы потомков Нуменора, ничего бы не было. Саурон был врагом только людям. Дикарям, которых он хотел сделать подобными Югу и Востоку, у тех есть города, своя культура, и они не дикие звери. Нуменор же был полон самодовольных идиотов без страха и чувства меры! — Я стал безостановочно наносить удары двумя оружиями. Эльфу с трудом удавалось избегать косых росчерков и сотрясающих блоки ударов. — Гондор, собирая под собой разрозненные человеческие поселения, мог бы стать таким же! Исильдур! Не он ли или его потомки могли стать новыми Ар-Фаразонами? Кольцо Саурона раздувает искру темного желания в пламя

безумия, но эта искра должна быть изначально! — Я пропустил по своему клинку магию, отчего при следующем блоке Глорфинделю пришлось пасть на колено, взметнув тучу пыли. — Вы все похожи — у вас всех есть искра, вы все тайно желаете власти. Колца которые я просил уничтожить, дабы у Саурона не было лишнего повода обращать внимания на нас, почему-то целы! А вы ведь ими даже не пользуетесь! Не умеете! Так зачем они вам? — Я разорвал дистанцию, Глорфиндель сумел ослепить меня вспышкой света. — Враг или как вы там называете Саурона, он даже не понадобится. Ваш страх и ненависть сами могут раздуть эту вспышку в ваших сердцах. Вы станете не лучше назгулов, а то и хуже — орками! И Единое тут будет ни при чем! И из-за кого? Из-за людей? Не верю, большинству плевать на них! Бабочки однодневки! Дело в страхе! Вы слабы! И не стремитесь стать сильнее! Пользуетесь какими-то костылями, что я создал как инстументы дабы понять как устроен этот мир! Инструмент исследования и созидания, а не оружие! — Я продолжил увороты и ответные огрызания Хроаристом. — Даже для Гортхаура его кольца были инструментом — инструментом порабощения. Три кольца были ошибкой, которая увы не может быть исправлена мной! Менять лик Арды вы не сумеете, а цепляться за них как утопающий за соломинку, когда можно просто научиться плавать я считаю Глупостью! Какой силой обладали Высшие и где она сейчас! Упадок эльфов, но это ваша вина, чего вам стоило преумножать знания, а не растрачивать их в бессмысленных боях?! И вот, победа! Гондор победил, Ура! Но стоило ли оно того? Гондор жалок, эльфов мало и всем уже нетерпится убраться подальше от земель, где властвует смерть и дурные воспоминания. Ну, уйдете вы и что? Что с Зеленолесьем, для которых эти земли родные? Что им делать? Идти на Валинор? Зачем? Им и тут неплохо, мой народ тоже останется, не зря же сюда возвращались? Это вы проиграли, еще в тот момент когда приютили людей приплывших с Затопленного Нуменора. Они могли и сами воевать, вам было недостаточно потерь при Морготе? Это Тщеславие? Решили возвысится в глазах людей? А они сейчас помнят о вас, помнят о погибших среди вас? Я прекратил гонять Глорфинделя с целью покрошить его в капусту. Я вынослив, но всему есть предел. — Не вмешивайтесь в войны которые вас не касаются и непринесут вам ничего кроме боли. Что получили эльфы в войне против Саурона? Спасибо от людей, пять десятков лет доброй памяти, неоправданное спокойсвие в душе и легенду о великой войне, случившейся для них неведомо когда! Сражаться нужно только за свой дом! Война всегда несет потери, вы забыли об этом! Не удивлен что вы пали! Надеюсь на Валиноре или в Чертогах мозги вам на место поставят, лучше бы вы здесь надолго не оставались, от вас все равно один вред коренным эльдар. — Я быстро сократив расстояние выбил оружие из рук Глорфинделя. Его рисунок боя я изучал долго, все эти пробные тычки, провокации и не зря, уж очень немногое я знал о стиле боя Гондолина, а чему учат в Имладрисе и подавно. — Убьешь меня? — Глорфиндель тяжело дышит и смотрит мне в глаза. — Я чародей, пожелай я тебя убить, уже бы вскипятил кровь в твоих жилах. Мне плевать что ты обо мне думаешь, мою точку зрения услышал и ты, и они. — Я кивнул на толпу, что собралась за прозрачной преградой. Я чувствовал как ее пытались пробить и грубой физической силой, и разнообразной магией. Я отвел Хроарист от горла сенешаля и отошел подальше. — Хочешь я покажу им чего ты боишься? Почему ты так яростно бросаешься на любые признаки Тьмы? Ты ведь стар, ты видел Искаженных. — Я указал рукой на него и произнес заклинание наложения иллюзии, одновременно снимая барьер. Раздались пораженные и испуганные вздохи, на месте Глорфинделя, перед толпой стоял орк. Статный, по-эльфийски стройный. В золото-серебряной броне. Прямой нос стал крючковатым. Резко изломанные, но по-прежнему изящные брови низко нависали над ярко-янтарными, ввалившимися глазами. На высоких скулах выступили странного вида ровные борозды, похожие на шрамы. Короткие двойные шипы, словно наконечники стрел, косо расходились двумя рядами от глазниц, теряясь в волосах, все таких же глянцево-золотистых, лишь одной височной косы уже не хватало с левой стороны. Подбородок еще сильнее выступил вперед, обозначенный острыми углами челюстных костей, перечеркнутый шрамом, будто небрежно сшитым швом, а ставшие неестественно узкими, приобретшие сероватый оттенок губы слегка отгибались кверху по-волчьи острыми, белоснежными клыками. Искаженный, обезображенный, поразительный в своей гротескной, неестественной, отталкивающей… красоте. Он стоял на коленях перед окаменевшими эльфами. Я наколдовал перед орком зеркало и янтарные глаза твари расширились в ужасе. Я убрал зеркало и снял иллюзию. — Фините. А ведь риск стать такими же действительно есть, только от страха и ненависти вы станете подобны оркам быстрее, чем если начнете поклоняться Морготу и проводить кровавые ритуалы с кровью девственниц, поеданием младенцев и так далее. Душа эльфа тесно связана с телом, мы не созданы для таких губительных эмоций, испытывайте хотя бы жалость и целесообразность, а не ненависть, проявляйте храбрость и стойкость, а не страх. Иначе Тьма проберется и на Валинор... впрочем она уже там, в ваших душах и в глубине разума. Все. Глорфиндель побежден и не мечом, а именно словом, не даром оно ранит больнее и сильнее. Испуганная толпа молча расступилась и я подошел к делегации Зеленолесья. — Это так или иначе бы произошло. — Я кивнул Леголасу на уходящего сенешаля. — Я решил разобраться сразу, не втягивая вас в мои личные проблемы, ведь отступи я и он бы прицепился уже к вам. Он напуган, но тщательно это скрывает, оттого и причина ненависти ко мне, побывавшему в плену у Саурона. Маэглин своим предательством поддточил его веру в безгрешность эльдар. Жители Гондолина прятались в горах от ужасов Средиземья, находясь подальше от феанорингов и тварей Моргота. Они не вмешивались ни в чьи дела, но это их не спасло. Хочешь мира — жди войны, они должны были быть готовы, но даже к предупреждению от посланника Валар, отмахнулись, уверовав в свою недостижимость. — А как же Ост-ин-Эдхиль? Ты постоянно упоминаешь его скрытность и что добраться до него, можно лишь на крыльях. — Да, он тоже сокрыт надежно, но и мы всегда готовы к войне и даже есть куча способов побега и сохранения бесценных знаний. Гнездо параноиков — так неофициально назвали здание Совета Ост-ин-Эдхиль и не зря. — Не нужно было предавать позору сенешаля долины Имладрис, показывая всем его страх. — Произнес сильный голос подошедшего к нам эльфа. А вот и сам воспитанник сынов Феанора и по совместительству — местный правитель. — Владыка Элронд. — Мы поклонились. Элронд смотрел на меня осуждающим взглядом, я не стал оправдываться: — Или так, или подвергнуть его ненависти принца, за дружественное отношение ко мне. Глорфиндель затаил обиду на меня в тот момент, когда узнал, что я был в Мордоре за Черными Вратами. То что я оказался создателем колец, лишь подлило масла в плямя его ненависти. Надеюсь оно теперь угаснет надолго, но не думаю что навсегда. — Твои слова жалят подобно клыкам ядовитой змеи, твой герб хорошо тебя описывает. — Взгляд серых глаз уперся в мою нагрудную пластину и изображенный на ней Родовой Герб. — В малых дозах — яд лекарство. — Ответил я на выпад Лорда. — Зачем вы здесь. — Элронд обратился к Леголасу, но не ко мне. Обиделся? Ну и ладно. — У меня донесение из Эрин Гален, плененное Странником существо сбежало. — Мы догадывались об этом. Враг внезапно начал поиски и послал назгулов. Они нагрянули в Шир. Однако они опоздали, Этого там больше нет. — Тогда где оно? У кого? — Леголас испытывал облегчение и волнение. Опять эти Сами-знаете-что, кому, куда, когда, сколько и прочие тайные сокращения любимой погремушки Саурона. По моему, одно упоминание Врага и назгула уже давно все объяснило греющим уши эльфам. — Через месяц, когда прибудят гости, коих я созвал со всех концов Средиземья; я соберу совет, на нем мы и обсудим этот вопрос. — Элронд выразительно посмотрел на меня. — Но об этом никто не должен знать. Мы кивнули. Элронд приказал слугам проводить нас до наших комнат. В зал Огня нас позовут в ближайшее время. Придется опять переодеваться, только перевязь с мечом я снимать не буду — перебьются. У них тут псих на свободе бегает. Ну что же, только трупак-фейс не хватает к моей мрачной роже. Прекрасный эльф чтоб вас, из-за вросшего обруча у меня всегда брови нахмурены, впрочем не зажмурься я тогда, ослеп бы надолго и на оба глаза. А все равно, мантия мне нравится! Какой контраст по сравнению с сияющим серебром, глаза отдыхают просто.

— Господин? — Услышал я голос. Хм. Знакомый. Кого это там нелегкая принесла? Уже стол накрыли? — Войдите! Дверь открыл Эрестор/Мэглин. Я улыбнулся своему секретарю. Советник Элронда молча разглядывал меня какое-то мгновение и весело усмехнулся: — Владыка, вы собираетесь на торжественный обед, а не на похороны. — Ты не видел меня две тысячи лет и вместо приветствия, начинаешь меня оскорблять? — Я с наигранным возмущением воззрился на него, вспыхнув синими глазами. — Простите, Господин, но ваш вкус в выборе одежд не касающихся доспехов, всегда ввергал меня в ужас. — Секретарь стушевался, но остался при своем мнении. Затем он внезапно посерьезнел: — Владыка, неужели было обязательно унижать сенешаля? Не то что бы я против того, что бы с него сбили спесь, но это пагубно повлияет на ваши этношения с долиной Имладрис. Вам будут мстить... некоторые весьма своеобразно — ответным унижением. — А поподрбнее? — Кто это там меня унижать собрался? — Близнецы, — как злое предзнаменование произнес Эрестор, — сыны Элронда весьма... изобретательны и шаловливы, в отличии от его дочери Арвен. — Очередные близнецы-озорники? Они случаем не рыжие? — Мало мне было дуэта Уизли в прошлой жизни и младшеньких сыновей Феанора, как тут еще одни на мою голову нарисовались. — Нет — не рыжие. Впрочем, на дуэт Феанорионов Амрода и Амраса, они довольно многим похожи. — Эрестор задумался и предупредил, — Глорфиндель для них любимый дядя, мстить они за него будут, причем шалостями. — Угу, знаю. Ведро с водой над дверью, ванна с красителем, навоз на пороге и в обуви... Не волнуйся, опыт по борьбе с мелкими вредителями у меня есть. — Не перегибайте палку, если им удасться вас разозлить. — Напутственно произнес советник. И мы перешли на более спокойные темы. Мы с моим секретарем начали делиться историями о том как провели эти две тысячи лет. Разумеется ни он, ни я не говорили о делах государств. Ни о Ривенделле, ни о Зеленолесье, ни об Ост-ин-Эдхиле. Во избежание. У Белого Совета есть способы вытащить правду из незащищенной головы и сил секретаря, в один прекрасный момент, может не хватить на противостояние Галадриэль и Элронду. Вдоволь наговорившись, советник ушел... у нас еще будет время пообщаться, собрание совета наступит через месяц.

Слуга Элронда постучался в мои двери. Стол накрыт, посланников Зеленолесья приглашают на пир. Оправив мантию, я направился в след за телери. Хм. Зал Огня. Открытое пространство с великолепным видом на водопады и сады. Высокие каменные, резные колонны и арки. Большие костры и длинный стол с простым деревянным троном во главе. Леголас и его товарищи уже сидят на одной стороне стола. Напротив них эльфы Элронда. Сам Элронд сидит во главе столы и по правую руку от него, расположился Митрандир и... человек? Тот о чем-то беседовал с молодой эльфийкой. Глорфинделя не видно, вот и хорошо. Эрестор приветственно мне кивнул. Я поклонился Элронду и подсел к зеленолесцам. Мы оказались по левую руку от Элронда. — Приветствую тебя Владыка Келебримбор за этим столом. — Величественно произнес Владыка долины Имладрис. Дальше он начал представлять мне всех и каждого. Человек оказался, тем самым дунедайн по кличке Странник, молодая эльфийка была дочрью Элронда и Келебриан — Арвен. Мать Арвен уплыла в Благославенные Земли, еще когда Арвен была эльфлингом. Далее был советеник Эрестор и ему подобные. Однако почему-то именно напротив меня, внезапно подсели близнецы... Элладан и Элрохир, кто из них кто, не понять, лишь известно что Элладан старший и начинает разговор первым. Хотя бы привычки заканчивать друг за другом фразы я не заметил. Местная надежда международного терроризма и величайшие знатоки по части приколов. Судя по глазам какая-то пакость сегодня точно будет, хоть они и тщательно это скрывают.. Как там было с близнецами Уизли? Первое правило при общении с ними — НИКОГДА не есть ничего из их рук, если не хочешь превратиться в канарейку или покрыться щупальцами. Второе правило — НИКОГДА не забывать первое правило. Эти же близнецы, имеют темно коричневые волосы и серые глаза. Полуэльфы, не смотря на то, что их мать — дочь Келеборна и Галадриэль. Нам принесли еду. Так-с. У меня и зеленолесцев резко помрачнело лицо. Это что? Что это за салатики? Где каши, мясо, гарниры... Одним словом, где еда? Это для появления аппетита или они тут все, в заправду, начинают пиры с вегетерианской пищи? Наш сильванец потыкал двузубой вилкой какой-то фрукт. — Что это? — Как можно тише произнес лесной эльф, когда остальные за столом принялись за еду. Леголас пожал плечами и поднес фрукт к лицу. Понюхал. — Пахнет приятно. — Леголас было собирался его укусить, как я ловко изъял фрукт из его рук. Тот удивленно вскинул брови. Я посмотрел на близнецов. Это была их идея или просто недосмотр Элронда? Я посмотрел на Владыку, который о чем-то увлеченно говорил с серым магом. — Его так... не едят. — Он ядовит? — Леголас не на шутку испугался. — Вовсе нет. Просто... он не слишком приятен на вкус. — Ты знаешь что это? — Сильван поинтересовался загадочным желтым фруктом. — Как его здесь называют я не осведомлен, но Да — знаю. Сейчас вы увидите концерт. Внимательно следите за сидящими за столом. — Я с лукавой улыбкой сказал зеленолесцам и поудобнее взял в руку... лимон. — Что ты собираешься с ним делать? — подозрительно осведомился Леголас. Он что, думает, что я его брошу в кого-нибудь? — Съем, конечно, — якобы недоуменно ответил я, специально повысив голос и привлекая внимание, сидящих напротив нас. — Что еще можно делать с едой? — В подтверждение своих слов я, насвистывая что-то бодренькое, взял ножик, очистил лимон от кожуры, начал разделять его на части... Элронд заметил, внезапно опустившуюся на зал тишину и собирался о чем-то спросить, как увидел меня и замер. Я начал морщиться, но есть фрукт. Сырым, естественно и без гарнира. Для пущей пафосности. Лица окружающих приобрели цвет под стать кожуры поедаемого цитруса. Леголас оттодвинул тарелку с другими неопределимыми фруктами подальше, заметив реакцию окружающих. Его примеру последовали и сильван с синдаром. Я прокашлялся и прохрипел: — Говорят, этот фрукт полезный. Значит он лекарство, а лекарство вкусным не бывает, — Я принялся поедать кожуру, — Вкусными бывают только яды. — Выдавил я, делая колоссальное усилие и сглатывая кусок прожеванной цедры. Элронд приобрел наконец здоровый оттенок лица и подозвал слуг, что бы те, заменили блюда. Ура, не зря мучился — нам принесли горячей еды. Да ради кабанятины я и не на такое способен! Кто-то втихаря от меня попытался притянуть к себе тарелку с жареными птичьими ножками, но наткнувшись на мой подозрительный взгляд, Элладан резко передумал. Я медленно подтянул тарелку к себе и зеленолесцам и с аппетитом взрызся в ножку, смывая изо рта кисло-горький вкус лимона. Еще бы запить чем... О! Знакомое лицо однако. К нашему столу поспешил старый полурослик в котором я узнал Бильбо Бэггинса. Да этот старый прохвост, явился не один, а с компанией молодых полуросликов. Слава богу что это не его дети, по лицам видно. Элронд улыбнулся и представил нам своих гостей из Шира, ну точнее попытался. — Для тех кто меня не знает, я Бильбо Бэггинс. Писатель и в прошлом путешественник. — Бильбо поклонился нам и кажется узнал меня и Леголаса. — О. Хе-хе, годы действительно не затрагивают эльфов! Рад видеть вас в добром здравии Господин Леголас! Хм? О. Темный менестрель, вижу ваш недуг почти исчез! Одолеть дракона в бою это настоящий подвиг, я записал его в свою летопись. — Старый прохиндей подмигнул мне. Мы с Леголасом переглянулись, он что, написал книгу о своем “маленьком” приключении? Дальше начали представляться другие хоббиты. — Меня зовут Перегрин Тук или просто Пиппин. — Представился нам молодой полурослик. — А я Мериадок Брендибак, но предпочитаю Мерри, для краткости. — Утвердительно кивнул сам себе хоббит. — Сэмуайз Гэмджи, но лучше Сэм. — Закончил за всех самый упитанный и на вид — самый спокойный из них. Так-с, если Бэггинс здесь, значит вероятно, Белому Совету известно где Единое. Интересненько. Леголас поспешил представиться полуросликам в ответ: — Рад познакомиться с вами, я Леголас Зеленолист, эльф из Эрин Гален — Великого Зеленого Леса. — Меня же зовут Темным менестрелем, но это прозвище к которому я привык. Мое настоящее имя Тьелперинкваро или Келебримбор, что одно и то же, просто на разных эльфийских языках. — Я приветственно качнул головой молодым хоббитам. — Он страшный. — Тихо пробормотал Мерри Пиппину, тот кивнул. Сэм шикнул на них, а я весело рассмеялся. Друзья Леголаса тоже представились и когда с церемониалом было покончено, хоббиты уселись рядом с нами за стол. В зале нарисовался Линдир и начал что-то бренчать на арфе. Музыка приятная для ушей и сливающаяся со звуками природы. Затем Линдир запел и конечно же на синдарине. Мерри посмотрев на Линдира, перевел взгляд на меня: — Вас назвали менестрелем, почему? — О. Какой живой интерес в глазах! — Потому что я пою. — Ответил я очевидное. — На многих языках, но прежде всего на Всеобщем. Однако у меня совсем нет таланта к музыкальным инструментам. — А Темным, почему? Это из-за одежды? — Мерри окинул взглядом мой наряд. Леголас и его товарищи, хихикнул и весело посмотрел на меня. — Нет, мои песни порой бывают грустны в той же степени, что и веселы. Бывают правдивы, а бывают выдуманны, но с тайным смыслом. Те что правдивы... оттого и грустны, что пою я о Темных временах Средиземья, ничего не утавая, не многим это нравится. — А вы можете спеть? Ну сейчас, только не грустное! — Мерри поняв, что его ругать не спешат, решил попытать счастья развлечь всех. Я усмехнулся и посмотрел на Владыку Элронда. Тот подумав, кивнул и подал знак Линдиру прекратить петь. Я прикрыл глаза и с улыбкой запел.

Говорят, что с каждым годом этот мир стареет,

Солнце прячется за тучи и слабее греет.

Говорят, что все когда-то было лучше, чем теперь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь!

Разноцветный, огромный, веселый,

Неподвластный ни дням, ни годам,

Этот мир ослепительно молод,

Сколько лет ему, столько и нам.

Говорят, что поначалу было все чудесней,

Но и эльфы все исчезли с Валинором вместе

И в страну чудес и сказок навсегда закрылась дверь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь!

Говорят, что Правда с Кривдой воевать устала,

Что без страха и упрека рыцарей не стало,

Что отныне все на свете ты кривою меркой мерь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь!

Мир таким и был придуман юным и бесстрашным

Всемогущим чародеем, рыцарем отважным.

И для радости и счастья нам подарен этот мир,

Необъятный и чудесный,

Необъятный и чудесный,

Кто бы что ни говорил.

Я закончил и посмотрел на полуросликов, трое молодых уже набили еды за обе щеки и выражали свой восторг апплодисментами перепачканными руками. Бильбо же, кажется что-то записывал. Я усмехнулся и продолжил трапезу. Бильбо прервал меня, спросив не знаю ли я песен о себе. — Зачем. — Я настороженно спросил. — Ты персонаж моей книги! Конечно учитывая Кто ты, о тебе не может не быть сложено хотя бы одной песни! — Бильбо даже всплеснул руками. — Кхем. Песни есть... но они рассказывают обо мне как о Темном менестреле... — Сойдет! — Бильбо приготовился слушать и похоже записывать. — Боюсь ты не понимаешь... чего обо мне могут напеть... — Я взохул и бросил взгляд во главу стола, на Митрандира и Элронда. Те как ни странно, не стали мне препятствовать. Ладно, пусть потом не возмущаются, что я всем настроение испортил. Встретившись взлядом с Леголасом, я отвернулся и посмотрел на Мглистые горы: Он к нам пришел незваный — заката черный странник, С ним — мальчик-провожатый,

как паж при короле. Он говорил так тихо, глаза смотрели странно, Как две звезды зеленых, сияющих во мгле. Он попросил лишь хлеба и у огня согреться, И пламя отражалось в зрачках бездонных глаз. Коснулись пальцы лютни, забилось птицей сердце... Странны Людские песни — так не поют у нас. Он не назвал нам имя — он звался менестрелем; Сказал — заплатит песней за хлеб и за приют. И в тишине полночной, печально струны зазвенели... Странны людские песни — бессмертные так не поют. Откуда эти песни — о сбитых черных птицах?.. Мы этого не помним. Но не могли забыть. Кто видел тень улыбки сквозь боль на мертвых лицах? Я верю — и не верю... Как это может быть? Откуда эти песни? В Короне Средиземья Семь звезд — мы это знаем. Откуда — та, Одна? ...Никто прервать не смеет баллады менестреля, А он умолк... Эй, слуги! Подать ему вина! Ты пьешь напиток пряный, как жгуче-горькую воду, И снова берешься за лютню, и плачет струн серебро: Какую Казнь проклинаешь? Какую славишь свободу? Чьи руки скованы цепью? Кому — сияющий трон? Ты не называешь имя, и я умоляю — не надо! Мне кажется, я догадался — я знаю, о ком ты поешь. Баллада о Черном Замке, что звали — Железным Адом... Молчи! Я не в силах слушать! Я знаю, что ты не лжешь... Откуда эти песни? Темны и горьки их строки, Я пью их, как приговоренный из чаши — медленный яд. Мне страшно тебе поверить — неужто Валар жестоки? Но знаю — истину видит, всевидящий твой взгляд. Прости, менестрель, безумца, что выхватил меч из ножен: Он не нанесет удара — пой! Я не позволю ему. Его учили — другому; он просто поверить не может, Он — гость, пришел он от Заката и ненавидит Тьму, Он тоже — Лишенный Дома, он думать привык по-другому; Ты видишь — я тебе верю: мне нечего больше сказать!.. ...Прости, если я обидел, тебя неразумным словом. Ты — слеп? Я не сразу понял — я просто смотрел в глаза. Окончена баллада. Благодарить не смею : — Ты не возьмешь награды, накинешь черный плащ И в ночь уйдешь, не прощаясь — а я позабыть не сумею Глядящие в душу очи, слепого менестреля, Песню о черных звездах и струн запредельный плач... — Как вы понимаете, песни обо мне слагают не очень воодушевляющие. Болезненную правду увы, никто не любит. — Я развел руками. — Во первых я не слеп и уж точно никогда не бродяжичал, да и пажа с лютней у меня нет. Но в целом, все правда. — Уф. Песнь нерадостная, но хорошая. Я ее подправлю чутка и запишу! — Бильбо весело мне улыбнулся, счастливо потирая руки. Кажется все обошлось, а ведь знать о Казни я не должен. Ну, и слава Валар. По взмаху руки Элронда, Линдир снова что-то замурлыкал. Завели разговор о традициях хоббитов, жизни в Шире, и о кулинарных рецептах. Хоббиты очень любили вкусно и сытно поесть, шестиразовое питание это самый минимум и куда все девается? Снова смена блюд. Подали вина и прочие напитки, хоббитам понравилось пиво, эту пенную брагу в Зеленолесье не делают, я о ней успел соскучится, хотя в Ост-ин-Эдхиль я пил его в таверне. Хм? Что это? Я настороженно посмотрел на обод кружки с брагой. С каких это пор, под пеной скрываются чернила? Я скосил глаза на близнецов... Ага. Смотрят и выжидают. Обломинго детки! Я с помощью Эванеско, удалил содержимое кружки и налил туда простой водой с помощью Акваменти и выпил. О-о-о, сколько разочарования во взгляде, Сириус бы удавился из зависти. Мстя моя будет страшна и ужасна! Я наложил заклинание на близнецов. Кажется Леголас заметил как мои глаза периодически, вспыхивают зеленым и насторожился. Над тишиной стола раздался протяжный утробный звук... Это Элладан, оторвавшись от своего кубка, зычно рыгнул. Причем так громко, что любой гном обзавидуется. От неожиданности весь стол затих... в наступившей тишине громко икнул Элрохир, да так сильно, что едва не подпрыгнул на месте. Оба эльфа покраснели до кончиков ушей, отодвунули кубки подальше и предпочли встать из-за стола, да по тихому удалиться. Ну вот и прекрасно, хоть наслажусь напитками спокойно. Я посмотрел на прищуривших в подозрении глаза, зеленолесцев и пожал плечами, по губам передав, что мне не понравились чернила в кружке. Кажется они поняли, хоть подробностей и не знают.

Встречи со мной избегали... А я думал, что Гендальф и Элронд набросятся на меня... Даже слуги меня игнорировали и не доставали распросами. Хотя в их глазах читался интерес, к примеру к моей короне или лошади. Эрестор позже мне объяснил, что некоторые хоть и узнали во мне Короля Эрегиона, но встали на сторону Глорфинделя. О том что я чародей, знали только в совете Элронда, Белом Совете и еще знал Странник. Его редко когда можно увидеть, обычно он в компании Леголаса. Как оказалось, он приемный сын Элронда у него даже ямя эльфийское есть Эстель — Надежда. Прочие подробности мне выведать не удалось... Нападки близнецов мною строго пресекались и жестоко карались. Кажется до них дошло, что со мною не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ну да, как еще можно объяснить их патологическое невезение после встреч со мной? То лбом о столб стукнуться, то споткнуться на ровном месте, то в собственную ловушку угодить. Мне особенно понравилась засада с участием меда и перьев. Элронд потом правда поведал своим сыновьям о том, что я в гневе могу заморозить нафиг весь Имладрис и меня лучше не доводить. Благо дальше мелких пакостей, дело не заходило. Сегодня близнецы умудрились высветлить себе волосы... Вы знали, что если полить перекисью водорода брюета, он станет рыжим? Я вот только что узнал. Зато из-за того, что ведро с варевом опрокинулось на близнецов весьма внезапно, окрасились они неравномерно. Теперь их можно между собою различать. Рыжие близнецы версия 3.0 это мой злой рок, теперь я точно уверен в этом. Сейчас я стоял в конюшне и рассчесывал Вереска. Близнецы однажды было сунулись к нему, но конь забил тревогу и связался со мной. Как итог: на одного близнеца сверху на шею упал хомут, а на другого подкова, благо пострадали они не сильно, папка лекарь, поэтому быстро оправились. Я услышал звук рога. Хм-м. Не эльфы, точно. У тех звончее и не гномы — у них утробнее. Люди? Я вышел из конюшни поправив перевязь с мечом и выправив рукава мантии. Всадники въехали во двор, на знамени, щитах и накидках надетых поверх брони, было изображено белое дерево без листьев с семью звездами поверху, на синем фоне. Гондор. Все — мое настроение испорчено надолго. Я посмотрел на спешившегося воина, что нес знамя. Лицо его не было омрачнено присутствием интеллекта. Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Идеальный солдафон. Я потерял к нему всякий инерес, это обычный магл. Из группы воинов вышел обладатель рыжевато-русых волос и сигнального рога. Броня не слишком плоха для человека — кольчуга и кожаная кираса, одноручный меч и круглый щит. — Я Боромир, сын Денетора, наместника Гондора. — Слегка грубоватым голосом представился мне человек. Я качнул головой в приветствии: — Я Владыка Келебримбор, иначе именуемый Темным менестрелем. Что бы не вызывать ненужных заблуждений, скажу: я такой же гость в долине Имладрис как и вы. Боромир понятливо кивнул и стал ждать, когда к нему подойдут слуги. Лошадей эльфы завели в конюшню, а я согласился проводить гондорцев в Зал Огня. Боромир с интересом разглядывал местную архитектуру и пейзаж. Согласен, весьма завораживающе. Никто не может чувствовать и передовать красоту так, как эльдар. — Интересный у вас рог. — Боромир заинтересовался рогом Охоты. — Да и молот тоже. — Это мои личные атрибуты. В моем краю есть свои сигнальные роги, этот же возвещает... о начале охоты. Он как и молот имеет для меня сентиментальное значение, но они и очень полезны. Звук рога, скажем так, деморализует врага — он заколдован, а с помощью молота я создаю волшебные эльфийские артефакты. Не смотря на прозвище менестреля, я являюсь еще и кузнецом. Мое имя переводится как Серебряная рука, вероятно в угоду моему таланту. — Кузнец? — Боромир с сомнением посмотрел на мой меч, но тем не менее кивнул. Я пояснил: — Мой народ, подобно гномам, известен своим мастерством в кузнечестве и ювелирных украшениях, а так же в сильнейших чарах. Просто о нас долго никто не слышал и мы не стремимся особо афишировать свое возвращение. Я привел людей в зал. Здесь ставили еду к ужину и некоторые гости, уже присутствовали. Гондорцы поприветствовали эльфов и уселись за стол. После встречи с Элрондом им выделят комнаты. На запах еды прибежали хоббиты... мне кажется или их стало на одного больше? Уловив мой удивленный взгляд, молодой полурослик с темной кудрявой шевелюрой смущенно улыбнулся: — Я Фродо. Бильбо Бэггинс мой дядя и я... прибыл навестить его. Просто в дороге сюда мы попали в беду и меня ранило. Рана оказалась отравлена и все это время я был без сознания в лазарете. — Бывает. — Я понимающе качнул головой. — Я Темный менестрель. Ну или Келебримбор, если сумеешь выговорить. — Я улыбнулся хоббиту. Тот весело рассмеялся и сел за стол. Люди Гондора с интересом смотрели на доселе невиданную ими расу. Для них, они наверно похожи на детей, вот только хоббиты живут подольше человека. В Гондоре больше нет долгожителей, все дунедайн ушли в добровольное изгнание после правления и кончины Исильдура. — Дядя Бильбо говорит что вы убили мечом дракона Смауга. — Фродо с интересом посмотрел на меня. Боромир кажется поперхнулся вином. — Да, убил. Вот только он забыл упомянуть, что со мною было еще четырнадцать эльфийских лучников, что сумели ослепить дракона. — Я скривил лицо от воспоминаний о той гадине. — Вы Дагнир Смауга. — Боромир посмотрел на меня уже другим взглядом. Я пожал плечами. Владыка Элронд поприветствовал гостей и предлжил приступить к ужину. С людьми Гондора мне говорить не о чем и весь вечер я провел в молчании.

Я утром подошел к расписной арке. Хм. Пафос-пафос-пафос. Исильдур и Саурон... а где еще четверо рыцарей? Я обернулся и наткнулся на постамент: там на подносе, на шелковом полотне, лежали осколки меча Элендиля. Нарсиль. Опасная вещь, хоть и не чета моему Хроаристу, но сумела разорвать магическую и духовную связи, между Единым и Сауроном. Я взял осколок меча за рукоять. Хм. Узкое длинное лезвие и еще на нем свежая кровь, кто-то успел порезаться. Я начал просматривать и прощупывать магию на клинке. Не найдя ничего для себя интересного, я положил осколок на место. — Ты не первый, кто из гостей проявил любопытство к этому мечу. — Я посмотрел на Странника, следопыт, оно и видно, разве что более ухоженый, чем обычное отребье. — Однако ты лишь второй, кто осмелился взять его в руки. — Я кузнец и зачарователь, мне свойственно проявлять интерес к подобным вещам. — Я качнул головой в сторону Нарсиля. — И что скажешь? — Странника интересует мое мнение? — Прекрасная работа, особенно для человека. Сейчас такого люди создать не могут. Чары целы и меч можно перековать, магия вплетена в сам металл. — Этот меч должен принадлежать королю, а не лежать разбитым здесь. Его перекуют только тогда, когда у Гондора пявится король. — У Гондора короля нет, если конечно Денетору не начать свою династию, но прежнего статуса уже не будет. — Дунедайн... в их жилах течет кровь королей... — Кровь мало что значит, если не умеешь править и вести за собой народ, а Гондору король не нужен. Они привыкли обходиться без него. Изгнанники хорошие воины, да, но понимают ли они что-нибудь в политике? Скорее всего они станут лишь видной фигурой, а править будут советники или еще, кто-то влиятельный. Взависимости от богатств, сил или знаний на пополам с хитростью. Так на трон, можно и крестьянина посадить, да сказать что у него в предках Элендиль был, а если это еще и правдой окажется... Там наверху, в свете огней, В блеске алмазном — мир королей. Власть и богатство они обрели, Только внизу есть свои короли. Там за улыбкой кроется лесть, Там процветают коварство и месть, Маска скрывает скучающий взгляд. Трон — это плен, нет дороги назад… — Я закончил напев и посмотрел на Странника, — Вот если дунедай заранее обучить, может что и выйдет, однако есть еще любовь народа и мнение вельмож Гондора, да и не только его. — Интересное мнение. — Дунедайн скрестил руки на груди и о чем-то задумался. — Я сам Король, однако кровь Финве и Феанора, отнюдь не главный критерий. Сначала меня избрал Верховный Совет Гил-Галада, а потом сам народ и Совет Эрегиона. Находясь здесь, я уверен, что советники не захватят власть и позаботятся о моем царстве в мое отсутствие. — Я слышал ты не любишь людей. — Он склонил голову на бок. Я усмехнулся. — Да. Но людей в целом, а не отдельных личностей, они порой весьма не плохи. Ар-Фаразон это исключение, которое подтверждает правило. Я... ненавижу то, на что способны люди. Нуменор... его затопили не просто так.

Изменяется мир для небывалых дел.

Мы доплывем до звезд — и это не предел.

И в гордыне своей о Боге позабыв,

Разрушим старый храм и сложим новый миф.

— Находясь под опекой Валар и эльфов они возгордились... и решили взять силой то, чего им отказались подарить. Нуменор это просто пример, на самом деле любой человек может стать таким... и гном, и эльф. Вот только самые обделенные будут стремиться к величию им недоступному, самыми первыми и самыми ярыми. А ведь самое забавное, Нуменор должен был послужить дурным примером людям, но увы — все кроме именно людей это помнят. Для людей же, Нуменор ничто инное как миф и что удивительно, миф прекрасный, а не ужасный. Зато видя черных нуменорцев Мордора и я говорю не о черных жрецах, Гондор брызгает слюной как бешеные псы. Забывая, что они тоже великие короли, и дети Трех родов. Даже дунедайн сейчас не живут столько, сколько живут они. Кровь эльфов вырождается и очень стремительно. — Я закончил разовор и вышел во двор. И вовремя. В Имладрис прибыла делегация гномов. — Хэй! Менестрель! А я тебя узнал. — Сказал это мне, какой-то седобородый гном. Определенно один из тех тринадцати. Я покопался в памяти. — Глоин, если я не ошибаюсь? — Я наклоник голову на бок. — Да. Глоин из Железных Холмов. — Гном ударил себя кулаком в грудь. — А это мой сын Гимли. Гимли, выйди вперед, чего встал как пень, корни пускаешь? Представься как подобает. Глоин вытолкал вперед гнома с рыжевато-коричневатой бородой. Гимли смерил меня прищуреным взглядом и посмотрел на отца: — Это кто? С чего это я должен этому остроухому представляться? — Произнесено сие было на гномьем, видимо в надежде, что я ничего не пойму. — Ну, хотя бы потому что это вежливо и еще потому, что этот эльфийский чародей, может одним недовольным движением брови, обрить тебя налысо! — Глоин произнес это на Кхуздуле и изобразил суровый взгляд, я весело засмеялся. Гимли уже настороженно посмотрел на меня и поудобнее перехватил топор. Гном поклонился и произнес на Всеобщем: — Приятно... познакомиться, я Гимли, сын Глоина из Железных Холмов. — Приятно познакомиться Гимли, сын Глоина. Я Король Келебримбор, сын Куруфина из Ост-ин-Эдхиль. — На Кхуздуле проговорил я, стандартное приветствие гномов. Форм приветствия немало, но мы не столь близки, что бы биться лбами или хлопать по плечу. Гномы выпучились на меня, а Глоин весело рассмеялся. — Этот эльф немногим старше трех эпох! Неудивительно что он знает столько языков и манер. — Глоин посмотрел на меня внимательнее, изучая наряд и лицо. Хмыкнув чему-то, гном спросил: — Ты тоже гость здесь? — Да, не знаю, позовут ли меня на совет, но прибыл я сюда, вместе с делегацией из Зеленолесья. Я могу проводить вас в зал огня, там сейчас пусто, но вскоре подадут завтрак. Остальные гости тоже там будут, в частности эльфы из Зеленого Леса и люди из Гондора... еще Гендальф Серый. Он будет рад увидеть Вас Глоин, так же в Имладрисе гостит Бильбо Бэггинс с племянником и его друзьями. Однако где они я не узнавал. Глоин что-то счастливо крякнул и согласился пойти за мной на завтрак. Он не держит на меня зла за Эребор? Хотя упрекнуть меня не в чем, да и Аркенстоун я им отдал. — Кстати, твой народ вроде бы с Хазад-думом дружен был? — Глоин спросил меня внезапно. — Был, но нам пришлось спешно бежать. — Так вот, Балин, ты помнишь его — он пошел отвоевывать этот город назад. И насколько я слышал успешно! Не мог бы ты потом навестить его? — И возобновить торговый союз? Это возможно, но мы сейчас далеко, однако руда Хазад-дума никогда лишней не будет, а я сумею наладить торговлю. — я пожал плечами. Глоин довольно кивнул и я открыл двери зала. Там сидел Глорфиндель. Ну епт! Солнышко ты мое незатухающее, не мог бы ты свалить за облака и не отсвечивать? Увы, мои мольбы остались без ответа и сенешаль упорно остался дожидаться завтрака. — Почему-то мне кажется, что этот эльф хочет убить тебя взглядом. — Хриплым шепотом сказал мне Глоин, усаживаясь за стол. — Потому что он увы, не сумел убить меня мечом, вот и пытается совершить покушение на меня, с помощью взгляда. Как видишь, я еще жив. — Что же между вами произошло? — Распри не менее давние, чем между лесными эльфами и гномами. Этот эльф, мой сородич в большинстве своем, однако мы из разных королевств. Его разрушено. Он из Гондолина, города некогда сокрытого в горах. — Я помню твою песню. Предательство, да? — Глоин грустно посмотрел на сенешаля. — Именно. — Какую песню? — Гимли само воплощение вежливости. — О Гондолине. Темный менестрель спел ее когда-то. Но ее скажем так... петь невежливо. — Угу. Учитывая что пел я ее оркам и в весьма издевательской манере. — У меня и вежливая есть. Раз уж вы в гостях и развлечений вам в ближайшее время не предвидется, я согласен вам спеть. — А давай! Хоть что-то приятное послушаю. А то знаю я местных менестрелей, начнут что-то под нос себе мурлыкать и ни слова не понятно! — Глоин был в Ривенделле раньше? Не знал если честно. Я прикрыл глаза и запел: ГОндолин, каменный колокол горной долины… В небо посмотришь — там звезды былого Выткали тонким узором забытое имя Ветер пригоршней пепла развеет забытое слово. Бьется как сердце каменный колокол Эхо столетий, Гондолин, Гондолин… В зеркале неба безлунного полночью Стынет твое отражение, Гондолин… Гондолин, горная чаша, неба осколок… Звездные льдинки со звоном на землю слетают. Раня прозрачные пальцы об острые скалы Ощупью прошлое ищет душа слепая… Бьется как сердце каменный колокол Эхо столетий, Гондолин, Гондолин… В зеркале неба безлунного полночью Стынет твое отражение, Гондолин… Гондолин, камнем застывшая времени пена, Ставшая гордыми стенами музыка света. Слово забытой оборванной песни Крикнешь. Но эхо тебе не ответит… Бьется как сердце каменный колокол Эхо столетий, Гондолин, Гондолин… В зеркале неба безлунного полночью Стынет твое отражение, Гондолин… Гондолин, каменный колокол горной долины… Гондолин, горная чаша, неба осколок… Гондолин, камнем застывшая времени пена... Гондолин, Гондолин, Гондолин, Гондолин... Глорфиндель видимо заснул и погрузился в воспоминания. Я посмотрел на гномов, те пожали плечами. — Красиво. И город красивый наверное был. Эх. Вот только вкусы у нас разные. Горы это хорошо, но нам гномам — под горами лучше! — Кто-то из гномов хлопнул в латные рукавицы. — Ну и где наша еда? — Опять наверно козлиную еду подадут, но я же не лошадь что бы сено жевать? — Мда. Глоин точно раньше был в долине Имладрис. К завтраку начали спешить остальные гости Ривенделла. Леголас сильно удивился, увидев рядом со мною гномов, но тем не менее сел по другую руку от меня. Между гномами и эльфами началась дуэль взглядов. Принесли блюда... и эльфы с гномами, на моей стороне стола, грустно вздохнули. Подивившись получившейся синхронности, эльфы и гномы принялись ковыряться в тарелках и тянуть время до смены блюд. — Может ты снова какую-нибудь гадость съешь, что бы всем аппетит испортить? — Сильванец потыкал вилкой в сторону миски с фруктами, на которой лежали и знакомые мне лимоны. — Боюсь, что на сей раз ничего не выйдет. Лучше подождать. — Я окинул синим взором эту мечту диетолога. — А что с этими... фруктами не так? — Гимли посмотрел на миску, на которую до сих пор, указывал вилкой эльф. Сильван ехидно улыбнулся и взяв лимон, передал его Гимли. — Сам попробуй. Он безвредный, его Менестрель целиком съел. — Правда у всех после этого лица сделались такими, будто это не я, а они этот фрукт ели. — Я посмотрел как гном обнюхал цитрус. Настороженно осмотрев фрукт со всех сторон, Гимли подозрительно посмотрел на сильвана. Гномы подтолкнули его руку и указали на меня, я тоже взял лимон в руку и принялся его чистить. Гимли повторил мои манипуляции. Я разделил цитрус на дольки и положил их на тарелку, рядом с кожурой. Гном повторил мои действия. — Ну что же. Начнем порчу аппетита окружающим. — Я осмотрел полный зал гостей и улыбнулся Элронду. Тот прикрыл ладонью глаза и тихо что-то прошептал Митрандиру. Маг рассмеялся, пыхтя трубкой. Я взял лимонную дольку (эх, ностальгия) и засунул ее в рот тщательно прожевывая. Жилы на моей шее напряглись, но лицо не лрогнуло. Проглотив, я посмотрел на Гимли. Гном, еще раз обнюхал дольку и забросил ее в рот... Хорошо что борода скрывает большую часть лица. Он пререборов первое удивлене, на одной силе воли, сумел не выплюнуть дольку, а проглотить ее не жуя. — Ну и как? — Спросил какой-то гном. Гимли молча передвинул ему тарелку и посмотрел как я зажевываю вторую дольку. Гимли зажмурился и отвернулся, высунув язык. — Бе! Эльфы расхохотались. Леголас с интересом взял дольку и положил ее в рот, под пристальным взглядом зала. Леголас начал жевание, которое внезапно становилось насередине движения. Его глаза сильно увлажнились и остекленели. Глыть. Леголас шмыгнул носом. Мда. Заглотил целиком как и Гимли. — Кажется я понял что ты имел в виду, говоря что у этой вещи неприятный вкус. — Леголас начал сверлить взглядом тарелку с дольками. Я спокойно забросил в рот еще дольку, тщательно пережевывая. Видимо для гномов и эльфов это стало вызовом, те взяли по одной дольке и забросили ее в рот... Последующие кривляния, плевки и разномастная ругань, развеселили остальных гостей, добило всех то, что я непринужденно начал жевать кожуру. Элронд приказал слугам менять блюда. Все схватильсь за кубки и кружки, что бы быстрее избавиться от кислого вкуса во рту. — Совет соберется сегодня вечером. — Элронд встал со своего трона и обратился к нам. — За вами пришлют слуг. Будьте готовы. Мы все кивнули и продолжили завтрак. Кажется мне удалось сгладить острые углы отношений между синдар и наугрим, по крайней мере драка не началась.