Темный оборот луны

Покровская Ольга Владимировна

– - Какие вы все коммерсанты, - сказал Виталик.
– Аж противно. Господи, и куда от всех от вас деваться?

– - Не бесись, - сказала Ирина.
– Видишь, убивают коммерсантов иногда. Утешает это тебя?

– - Нет, - сказал Виталик.
– Не утешает. Потому что убивают не тех.

– - Ну, извини, - проговорила Ирина все так же спокойно.
– Вот жива я пока. Не меня убили.

– - Тебя не убьют...
– процедил Виталик.
– Ты сама кого хочешь...

– - Ну-ну, - сказала Ирина все так же без эмоций.
–

Спасибо. Я еще бездушная после этого.

– - Нет-нет, - сказал Виталик, мотая головой и делая рукой жест, как будто перечеркивая сказанное. Рука задела расстегнутый воротник рубашки, и Виталик поспешно стал застегивать пуговицы.
– Ты извини. Я не то... Не дай бог... Живи сто лет. Ты не так поняла.

Ирина повернулась и прислонилась спиной к поручню.

– - Правильно, - сказала она.
– И не дождешься. Мне сына надо растить. Это тебе не надо, а мне его оставлять не на кого.

Она потянулась к карману и вытащила пачку сигарет.

– - Пошли, покурим, - сказала она.

– - Мне полагается спросить, как дела у ребенка, - проговорил Виталик издевательски ей в спину.

– - Да мне тоже, знаешь, одолжений не нужно, - бесстрастно сказала Ирина.
– Дай накинуть что-нибудь...

Она, наугад засунув руку в купе, сняла с крючка его разноцветный пуховик.

– - Это твое?
– спросила она, набрасывая на себя одеяние и теряясь в его мешковатых недрах.
– Ты и носишь черте что.

– - Да я и сам-то, - сказал Виталик.
– Подожди...

Он вернулся в купе и вернулся с пачкой Явы в руке. Вместе они, мимо проводницы в открытом дверном проеме, в ворохе серых простыней, вышли в ледяной тамбур. Стены были заплеваны, и в переходе между вагонами билась в такт качкам поезда какая-то железка. Сильно стучали колеса, и пахло какой-то гарью.

– Вообще-то я бросил, - объяснил он, подавая ей сигарету и шаря по карманам в поисках зажигалки.
– Месяц почти не курил. Но тут бросишь, чего доброго. Я так чувствую, до Америки, там бросать теперь буду... в здоровой обстановке... - тихий язычок пламени взмыл над зажигалкой в его руке.

– - Успокоился?
– спросила Ирина, освобождая от падающего рукава тонкое запястье и закуривая. Она почти утонула в бесформенном пуховике.

– - Нет, - ответил Виталик.
– Боюсь, я не скоро успокоюсь, - он отвернулся.
– Бежать...
– проговорил он, тряхнув головой.
– Бежать отсюда без оглядки...

Мимо проплыл в отдалении грязно-желтый обшарпанный дом культуры с покосившейся дверью.

– - Беги, - сказала Ирина по-прежнему невозмутимо. Она затянулась и прислонила палец к мутноватому оконному стеклышку.

Поезд шел по мосту, и оба наблюдали, как распространяется по тамбуру удушливый дым, и как пролетают мимо окна мостовые опоры.

– - Я ведь совсем недавно к нему ездил, - сказал Виталик.
– Успел же, а? Просто как чувствовал. И знаешь, он мне так понравился в этот приезд. Не

пил. Я так понял, что давно не пил. Настроение у него было хорошее. Он мне ничего не говорил, что какие-то неприятности! Наоборот... То есть, конечно, цапался он там по мелочам, с соседями... так ведь он без этого не мог, чтоб с кем-нибудь не погрызться. Ведь у него бывало, что Маринке его телеграмму отправляли, а она его приезжала вытаскивать откуда-то из притонов в жидком состоянии, без сознания, в одних трусах. А тут он был совершенно здоровый, веселый...

– - Может, их и не было неприятностей, - сказала Ирина, выдыхая и окутываясь беловатым дымом.
– А так, по пьянке долбанули. Или по ошибке.

– - Не знаю, - сказал Виталик, тряся головой и отвергая такое голословное утверждение.
– Боюсь, что теперь уже никогда не узнаю. Но я в такие случайности не верю. Братки не ошибаются. И всегда самые лучшие люди, вот ведь что!..

– - Ошибаются, - проговорила Ирина спокойно.
– Извиняются, правда, потом. Но уже что сделано...

Тамбурная дверь приоткрылась, высунулся лысый мужичок в куртке, наткнулся взглядом на Виталика и Ириной и, почему-то решив, что помешал, исчез, сильно двинув защелкой.

– - Кое-что он мне правильно сказал, - проговорил Виталик.
– Кое-что умное... Это он был прав, наверное...

– - Да он вообще был неглупый человек, - согласилась Ирина, изображая полное нежелание интересоваться и спрашивать, о чем Виталик это роняет обрывки фраз с таким глубокомысленным видом.

– - Он был умный человек, очень умный, - сказал Виталик, как будто обидевшись.
– Ты вот чего скажи: что у Петьки?

Ирина чуть скривилась.

– - Ему нужен велосипед, - сказала она грубоватым баритоном.

– - Так, правильно, - процедил Виталик.
– Ты сразу: что нужно.

– - А ребенку все вообще все время что-нибудь нужно, - сказала Ирина ядовито.
– Как ни странно.

– - Ну, - сказал Виталик.
– И сколько стоит этот твой велосипед?

Ирина, слегка оттопырив нижнюю губу, бросила на него короткий презрительный взгляд.

– - Двести баксов, - сказала она.

– - Сколько?!

– - Двести баксов, - она опять выпустила дым.
– Конечно, это такой, который ездит, и который из остатков баллистической ракеты не клепали по конверсии.

– - Без такого велосипеда он, конечно, не может обойтись, - сказал Виталик зло.

– - Может, - сказала Ирина.
– Я и сама могу его купить. Как и всегда покупаю. Просто ты спросил, я говорю.

Виталик громко вздохнул.

– - Хорошо, - сказал он, нажимая на слова.
– С завтрашнего дня начинаю копить ему на этот самый велосипед. За двести долларов. Если уж он без него никак.

– - Копи, - согласилась Ирина так же равнодушно.

Виталик помолчал.

– - Пойду, - сказал он неприятным голосом.
– Наверное, уже проветрилась твоя отрава.