Темный путь
Шрифт:
Аллард был задумчив.
— Что было бы, если бы мы вернулись раньше, чем ушли? Мы смогли бы встретить себя?
Синтия не скрывала ужаса.
— Это было бы ужасно!
Тори нахмурилась, не зная, как ощущала бы себя при такой встрече. Ей стало не по себе.
— Не знаю, что могло бы случиться. Вряд ли такое возможно.
— Надеюсь, ты права. Уж очень это странно, — сказал Джек. — Я доложу, как только проверю комнату, — он быстро пошел по туннелю, призвав огонек, чтобы озарить
Синтия попыталась встать и смогла с помощью руки Алларда. Она всегда старалась коснуться его, хоть признавала с неохотой, что Аллард хотел быть с Тори. Тори была достаточно уверенной в связи между ней и Аллардом, так что была почти не против.
Синтия прислонилась к стене, маленький предмет вылетел из зеркала. Они вздрогнули, камень, завернутый в бумагу, застучал по проходу и остановился возле Алларда. Он поднял камень, развернул бумагу и улыбнулся.
— Это тебе, Тори.
Она взяла бумагу и призвала огонек мага с потолка, чтобы прочесть.
— Это послание от Ника, — удивленно сказала она. — Он хотел ухнуть, можно ли передавать письма через портал.
— Видимо, да, — сказал Элспет. — И это проще, чем добираться лично!
Камень и бумага выглядели идеально, не изменились от их путешествия во времени. Тори спросила:
— У кого-нибудь есть карандаш?
Аллард вытащил один из плаща.
— Как пожелает моя леди.
Она улыбнулась ему и написала: «Сработало! Мы добрались целыми, но не хотим снова проходить сквозь зеркало! Тори».
Крепко привязав бумагу к камню, она повернулась к зеркалу и сосредоточилась на месте назначения. 1940, Ник Рейнфорд…
Когда цель стала ясной в ее голове, она бросила камень в зеркало. Он коснулся поверхности и пропал.
— Нужно регулярно проверять здесь, не прислал ли он что-то еще.
Элспет нахмурилась.
— Там идет серьезная война, и будут другие кризисы, когда решат, что наша магия пригодится. Они могут захотеть, чтобы мы вернулись.
— Они могут попросить, — едко сказала Синтия, — но мы не обязаны соглашаться.
— Я и не хочу, но я рада, что мы можем общаться с друзьями, — тихо сказала Элспет. — Мы все сблизились, пока работали вместе. Рейнфорды мне теперь как семья.
— И мне, — согласился Аллард. — Но и я не спешу снова проходить через зеркало Мерлина!
Синтия отошла от стены, выглядя хрупко, но благородно.
— Я все еще ощущаю слабость, но хочу вернуться в постель, — она с надеждой посмотрела на Алларда.
— Позволь помочь, — Элспет взяла девушку за руку. — Я могу добавить энергию исцеления, если нужно еще, — ее светло-зеленые глаза хитро сияли, она знала, чего добивалась Синтия.
Синтия с видом мученицы взяла Элспет за руку, и они пошли в
— Моя леди?
Она крепко сжала его ладонь со смесью радости и печали.
— Я буду скучать по свободе 1940.
— И я, — девушки впереди пропали из виду, и он замер и прижал ладонь к щеке Тори. — Но нас не смогут разлучать в Лэкленде вечно. В двадцать один мы сможем уйти, — он склонился для поцелуя.
Его губы были теплыми и полными желания. Тори сморгнула слезы, чтобы не расплакаться. Ждать больше четырех лет, чтобы уйти…
Хаос!
Туннель рассеялся во тьме и выстрелах. Она была в высоком пугающем месте с ветром, жестоко терзающем ее одежду. Ей грозила опасность. Она закричала в ужасе:
— Джастин!
— Боже, Тори! Что сейчас произошло? — через миг она вернулась в Лабиринт, дрожала в руках Алларда, пока он смотрел на нее с потрясением в серых глазах.
То, что она назвала его по имени, а не титулу, показывало, как расстроена она была. Тори пыталась взять себя в руки.
— У меня… было видение, похоже.
— Я тоже это видел, — мрачно сказал он. — Была ночь, ты была в высоком месте, и пули летели вокруг тебя. Я был близко, но не с тобой.
— Снова война Ника, — она сглотнула. — Ты предсказываешь лучше меня. Это миг из будущего?
Аллард закрыл глаза, выражение лица было отстраненным. После дюжины ударов сердца он сказал:
— Ты сама знаешь, что будущее показывается лишь как вариант, а не точное событие. Думаю, у этой сцены высокий шанс сбыться. Но это не точно.
Она скривила губы.
— Я хотя бы выживу?
— Я не ощутил твою смерть, — он открыл печальные глаза и пригладил ее волосы теплой ладонью. — Но это было бы ужасно.
Она издала истеричный смешок.
— Джастин, порой мне хочется, чтобы ты был менее честным и благородным. Я бы хотела, чтобы ты сейчас похлопал меня по спине и сказал: «Не переживай, Тори, это лишь возможность или воспоминание из Дюнкерка. Тебе не придется возвращаться в 1940».
— Не переживай, Тори, это лишь возможность, — сказал он, гладя ее спину. — Или воспоминание из Дюнкерка. Тебе не придется возвращаться в 1940.
— Так лучше, — она выдавила улыбку. — Я предпочту думать, что это было воспоминание, а не видение.
Он сжал ее крепче в объятиях.
— Никто не заставит тебя пройти сквозь зеркало без твоего желания.
— Сложно представить, что заставит меня передумать, — она прижалась головой к его плечу, ощущая усталость. — Но зарекаться не стоит.
— Ты права. Но этой ночью мы дома и счастливы, и мы — часть важного дела, — он поцеловал ее в лоб, а потом пошел, обвивая рукой ее плечи.