Темный рыцарь

Лоррейн Трейси

— Почему я должна делать все, что ты говоришь?

— Потому что ты знаешь, что это доставляет мне удовольствие. Потому что ты знаешь, что я дам тебе за это все, что ты захочешь.

— Ты отпустишь меня? — с надеждой спрашиваю я, хотя не могу отрицать разочарования, которое захлестывает меня при мысли о том, чтобы уйти.

Со мной что-то очень, очень не так.

Он снова хихикает, и я молча проклинаю, что не могу видеть выражение его лица, когда он это делает.

— Я думаю, это последнее,

что ты хочешь делать прямо сейчас, не так ли?

— Нет. Мне нужно пойти и—

— Назови его имя, и ты ничего не получишь.

Тишина опускается, когда между нами возникает напряжение.

— Я никогда не прощу тебя за то, что ты сделал, — говорю я ему, стараясь не использовать имя Анта. Хотя я не могу отрицать, что часть меня хочет увидеть, что это заставило бы его сделать. Но я, вероятно, насмотрелась достаточно «Психо Деймона», чтобы продержаться какое-то время, особенно за последние хрен знает сколько часов.

— Да, ты сделаешь это, — уверенно заявляет он.

Когда он снова подносит вилку ближе и маффин касается моих губ, я уступаю и открываю рот, чтобы он мог продолжить кормить меня.

Срань господня.

Я стону от удовольствия, когда мои глаза закатываются.

Мальчик умеет готовить.

— Вкусно? — самодовольно спрашивает он.

— Не нужно высокомерия, — бормочу я, более чем привыкшая видеть или слышать это от моего брата и его друзей, а не от него.

Когда он предлагает мне больше, на этот раз я без колебаний соглашаюсь.

Не успеваю я опомниться, как моя тарелка пуста, а щеки горят от осознания того, что я позволила ему накормить меня всем этим, как бесполезного ребенка.

— Ты, должно быть, голоден, — говорю я, глядя на его все еще полную тарелку.

— Чертовски проголодался, — ворчит он, но вместо того, чтобы потянуться за едой, отодвигает ее в сторону, поднимая меня со своих колен и сажая на обеденный стол.

— Д-Деймон, — кричу я, когда на меня обрушивается осознание.

— Я говорил тебе, если ты будешь хорошей девочкой, я вознагражу тебя тем, что тебе нужно.

Схватив низ моей рубашки, он резко разрывает ее, и пуговицы, удерживающие ткань вместе, отрываются, разлетаясь по комнате.

— О Боже мой, — выдыхаю я, возбужденная этим одним ходом больше, чем, думаю, когда-либо в своей жизни.

— Я сожалею о двух событиях Хэллоуина, — говорит он мне глубоким и душераздирающим голосом.

Моя грудь вздымается, когда его глаза наслаждаются моим телом.

— Что я так и не смог увидеть тебя — по-настоящему увидеть. И что я так и не лишил тебя девственности.

Его глаза снова находят мои, и у меня перехватывает дыхание от интенсивности в них.

Он имеет в виду каждое слово этого заявления.

— Каждый божий день с той ночи я сожалел о том, что

ушел.

— У тебя не было выбора. Ты был им нужен.

— Но ты была нужна мне.

5

ДЕЙМОН

Я смотрю на нее сверху вниз, на ее розовые щеки, вздымающуюся грудь и твердые соски.

Черт возьми, у меня буквально захватывает дух, она такая красивая.

— Ты мог прийти ко мне в любое время после той ночи. Я бы поняла. Но затем прошли недели, месяцы, и все, что я получила, — это холодный прием и твои элементарные любезности, когда у тебя не было выбора, кроме как находиться со мной в одной комнате.

— Я всегда хочу быть рядом с тобой.

Она усмехается, отрывая свой взгляд от моего. — Ты мог бы одурачить меня. Это было так, как будто мне приснилась та ночь. Что на самом деле этого никогда не было.

Она ахает, когда я обхватываю руками ее колени и раздвигаю ноги.

— Я никогда не забывал ни секунды из этого, — выдавливаю я, когда у меня текут слюнки от желания попробовать ее на вкус.

— С тех пор ты на меня почти не смотрел.

— Я смотрю на всю тебя прямо сейчас, и я могу заверить тебя, что нет ничего другого в мире, на что я бы предпочел смотреть. Ты чертовски совершенна, Ангел.

Ее румянец становится ярче, растекаясь по шее и груди.

Медленно она поворачивает ко мне свое лицо, ее глаза встречаются с моими, прежде чем опуститься вниз по моему телу, пока она не сможет точно увидеть, как она влияет на меня.

— Не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе или о той ночи, я, блядь, клянусь тебе.

Ее взгляд задерживается на палатке в моих брюках, и она тяжело сглатывает, прежде чем ее губы приоткрываются.

— Докажи это, — застенчиво шепчет она.

У меня перехватывает дыхание от вызова в ее глазах, мой член дергается от желания закончить то, что мы начали много недель назад.

— С удовольствием.

Отпуская ее ноги, я наклоняюсь над ней, обхватываю рукой сзади за шею и поднимаю ее со стола, прижимая ее губы к своим.

Глубокое, голодное рычание вырывается у меня из груди, когда она подражает моим движениям, запуская пальцы в мои волосы и выкручивая до боли. Она глубоко облизывает мой рот, как будто она жаждет этого так же сильно, как и я, с той ночи.

Я понимаю, почему она думает, что Хэллоуин ничего не значил для меня. Но у меня были — есть — свои причины сделать то, что я сделал.

Я не имел права — вот так утаскивать ее в тень. Все эти годы мне удавалось наблюдать за ней на расстоянии, но что-то сломалось во мне той ночью с первой секунды, когда я увидел ее, несмотря на мои самые благие намерения.