Тёмный замысел
Шрифт:
– Ну и болтуны вы оба!– нахмурился Джонстон.
– Нет, здесь другая крайность, - косо глянула на него Гвиневра. Впрочем, ты прав. Скажите мне, что за человек Пискатор?
– Гм-м!– задумался Сэм.– Ты имеешь в виду, почему именно он сумел пройти в Башню, тогда как другим это не удалось? Ну, прежде всего, потому, что он - агент, я полагаю. Правда, возникает вопрос, почему этого не смог сделать Торн? И зачем ему вообще нужен "Парсефаль"? Этики и их агенты имеют другие средства передвижения - какие-то невидимые летательные аппараты.
–
– У нас нет компьютера, чтобы рассчитать и сравнить их пути, возразил Сэм.– Но Галбира хорошо знает членов команды и, когда она появится, мы получим все данные. Итак, если узнаем точный путь каждого, то сможем сопоставить его с особенностями человека. Правда, я сомневаюсь, что они сделали там необходимые замеры...
– Тогда остановимся на Пискаторе.
– Он же из этих желтопузых, - буркнул Джонстон.
– Не думаю, что его национальность имела значение, - Сэм повернулся к великану.– Если считать агентами всех монголоидов, то наше дело труба. Их больше, чем остальных, вместе взятых... Но подумаем вот о чем. Торн не хотел допустить в Башню Файбраса и Обренову - он хладнокровно подорвал вертолет с ними и прочими ни в чем не повинными людьми. Возможно, он не знал, что Файбрас - тоже агент. Значит, за Обренову он заплатил жизнями семи человек.
– А если их там было больше?– предположила Гвен.– Если у кого-то еще были эти шарики?
– Новый номер! Да не усложняй ты все, нам и так не разобраться!
– Да, неудачно получилось... Если бы эти двое прошли внутрь Башни, мы могли бы сравнить их с Пискатором.
– Я дотстатошно тчасто виделтся с Файбратсом, и он пахнет так же, как любой человек, - сообщил Джо.– Этик отставил тсвой запах в хижине Тэма не человечетский. Питскатор - тоже человек, хотя у него немного тругой запах. Я могу различать запахи разных племен, потому что их люди едят разное.
– Но ты же больше никого не встречал с нечеловеческим запахом. Трудно сказать, являются их агенты людьми или нет. Выглядят они как люди.
– Нет, такие никогда не попадались. Ни у кого не было нечеловечетского запаха, втсе пахли нормально. Наверно, эти агенты втсе-таки люди.
– Ну, может быть, - согласился Джонстон.– Тогда любой дьявол сойдет за человека, коли у него знакомый запах.
Джо засмеялся.
– А не поветсить ли нам объявление в главной каюте: "Втсем этикам и их агентам явиться к капитану Клементсу!"
Гвиневра беспокойно заерзала на своем стуле и нахмурилась.
– Ну почему вас все время заносит в сторону? Вернемся к Пискатору.
– Да, мы как лилипуты в цирке, - все время ищем башмак великана под кроватью жены, - засмеялся Сэм, - а спросить боимся! Так
– У Пискатора были какие-то странности?– спросила Гвиневра.
– Он - страстный рыбак... трудно считать это странностью. Скажи, Гвен, что ты меня расспрашиваешь? Ты же сама с ним знакома.
– Мне хотелось узнать твое мнение. Когда здесь появится Галбира, мы и ее расспросим. Тем более что она знала его лучше нас.
– Не забудь Тсирано, - вмешался Джо, - он его тоже знал.
– Джо обожает Сирано, - ядовито заметил Сэм.– У француза такой нос, что Джо считает его своим соплеменником.
– Он да я - хорошая пара. А у тсебя не нотс, а ручка от чашки... похватстать нетчем! Можешь бротсаться на меня, как гиена во время тслучки, Тсирано втсе равно будет мне нравиться.
– Что-то ты нынче речист, как Эзоп, - холодно отозвался Сэм.– Так что ты думаешь о Пискаторе, Гвен?
– В нем есть нечто... не знаю, как сказать... Бартон называл это магнетизмом... Какая-то притягательность, лишенная сексуального оттенка. Всегда понимаешь, что нравишься ему, хотя открыто он этого не проявляет. Его тяготит глупость. До каких-то пор он терпит ее, потом избавляется от собеседника, но в самой милой манере.
– Он верующий, мусульманин... однако, не ортодокс и не фанатик. По его словам, Коран следует понимать как аллегорию, да и Библию нельзя трактовать буквально. Помню, он цитировал из обеих книг на память огромные пассажи. Мне пришлось с ним часто разговаривать, и однажды он поразил меня, сказав, что Иисус был величайшим пророком после Магомета... А ты, Сэм, утверждал, что мусульмане ненавидят Иисуса.
– Не Иисуса, а христиан, детка. Ну, впрочем, неважно. Одним словом, Пискатор выглядит в моих глазах мудрым и добрым человеком. И он... кажется, что он живет в этом мире, но сам - не от мира сего. И если подвести итог всему, что ты наговорила, он - не обычный моралист, а выдающийся духовник, наставник, - задумчиво произнес Сэм.
– Он никогда себя так не называл, но думаю, ты прав.
– Как жаль, что я не узнал его поближе!
– Но, Сэм, ты же был так занят строительством судна!
65
Фригейт возвратился в хижину лишь перед ужином. На вопрос Нура, где он пропадал, Питер объяснил, что весь день провел в ожидании Новака, а к вечеру секретарша отправила его домой, пообещав назавтра краткую аудиенцию. По-видимому, Фригейт был сильно захвачен возникшей у него идеей, и потеря времени нервировала его. Поделиться своими планами он отказался.