Тёмный замысел
Шрифт:
– Готова повторить еще раз, - вновь заговорила Джил.– Я не хуже любого мужчины и могу это доказать. У меня диплом инженера, большой опыт проектных работ и восемь тысяч часов в воздухе...– она остановилась и потом решительно добавила:
– Я летала на всех типах дирижаблей и могу занять любой пост... включая командирский.
– У вас есть какие-нибудь доказательства?– спросил Харди.– А вдруг вы лжете?
– Ну, а где ваши документы?– возразила Джил.– Да если б они и были... Вы - шкипер китобойного судна. Разве это дает вам право стать пилотом дирижабля?
– Ну, ну, - вмешался
Он помолчал, тряхнул головой и прищурился.
– Главное сказано. И еще. Вы должны поклясться своей честью и именем Бога, что полностью подчинитесь законам Пароландо. Без всяких "если" и "но".
Галбира колебалась. Она облизнула запекшиеся губы. Ее вожделенная мечта - дирижабль - видением возник перед нею. Он парил под солнцем, как серебряная птица, отбрасывая тень на нее и Файбраса.
– Хорошо... Но должна предупредить вас, что не собираюсь пожертвовать своими принципами...– она заговорила так громко, что мужчины вздрогнули.
– Я... я...
Файбрас усмехнулся.
– Принципы! О, эти принципы, которыми никто не хочет поступиться! Вы не одиноки, Галбира, в таком положении многие. Но я хотел бы видеть вас в своей команде. Давайте договоримся так: я остаюсь верен своим принципам, вы - своим, и мы оба уважаем конституцию этой страны.
Он ткнул пальцем в сторону Шварца и Харди.
– Взгляните на них. Они оба из девятнадцатого века, один - австриец, другой - американец. Но они признают меня капитаном и командиром; к тому же они - мои друзья. Может быть, в глубине души они и считают меня наглым негром, но проткнут каждого, кто осмелится это сказать. Правда, парни?
Мужчины согласно кивнули.
– Тридцать один год жизни в Мире Реки изменяет человека - если он вообще способен меняться. Итак, ваше слово? Хотите услышать конституцию Пароландо?
– Конечно! Не могу же я принять решения, не узнав, на что иду.
– Она составлена великим Сэмом Клеменсом. Год назад он уплыл от нас на судне "Марк Твен".
– "Марк Твен"? Какая самовлюбленность!
– Название выбрано всеобщим голосованием. Сэм возражал, правда, не очень настойчиво...– В глазах Файбраса сверкнули насмешливые искорки. Так слушайте! "Мы, народ Пароландо, нижеследующим заявляем..."
Он произносил длинный текст без запинки, без единой ошибки; видимо, хартия была запечатлена в памяти каждого. Дар, присущий людям, не знавшим письменности, да еще - актерам, стал в Пароландо всеобщим.
Торжественные слова возносились к светлевшему, наливавшемуся голубизной небу. Туман опустился до колен, и казалось, что долина утопает под снежным покровом, тянувшимся до подножия холмов. Их склоны, заросшие кустарником, над которым возносились сосны, тисы, бамбук
Все это было уже знакомо Джил Галбира - и, однако, вызывало трепет страха и удивления. Кто же создал эту долину, протянувшуюся на много миллионов миль? И зачем? Каким образом и во имя чего были воскрешены на этой планете она сама и еще тридцать шесть или тридцать семь миллиардов человеческих существ? Каждый из живших на Земле с 2 000 000 года до нашей эры вплоть до начала третьего тысячелетия земной цивилизации воскрес после смерти. Исключение составляли лишь дети до пяти лет, умственно отсталые и безнадежно больные - больные душевно, не телесно.
Кто это совершил? Для чего?
В Мире Реки ходило много странных, волнующих, безумных толков и легенд о таинственных созданиях, что появлялись на краткий миг под видом нищих странников или пророков.
– Вы слушаете меня?– прервал ее размышления Файбрас.
– Могу повторить от слова до слова всю вашу речь, - парировала Джил.
Она немного лукавила слушая вполуха и воспринимая лишь самое существенное - как антенна, настроенная на нужную волну.
Повсюду из хижин появлялись люди. Они потягивались, кашляли, закуривали сигареты, шли в отхожие места, расположенные за бамбуковыми перегородками. Некоторые, держа в руках цилиндры, торопились к Реке. Одни, без страха перед утренней прохладой, выходили лишь в набедренных повязках; другие, закутанные с ног до головы, походили на бедуинов или привидений.
– Ну, - вновь обратился Файбрас к Джил, - вы готовы дать присягу? Или хотите поразмыслить?
– Я никогда не отказываюсь от своих слов. А вы? Относительно меня, конечно.
– Сейчас речь идет не обо мне, - он вновь усмехнулся, - а о вас. Дав клятву, вы три месяца будете проходить испытание; затем народ решает, предоставить вам право гражданства или нет. Только после этого вы становитесь жителем Пароландо - если я не наложу "вето" на решение народного собрания. Ну, как?
– Идет!
Описанная Файбрасом процедура ей не понравилась, но что могла она поделать? Уходить отсюда Джил не собиралась; к тому же все это время они, ничего не подозревая, тоже будут у нее на испытании.
В воздухе теплело. Небо на востоке разгоралось, и свет больших звезд померк. Раздались звуки трубы. В центре равнины возвышалась шестиярусная башня из бамбука; на ее вершине стоял высокий чернокожий горнист в пунцовом набедреннике.
– Настоящая медь, - гордо объявил Файбрас.– Недалеко от нас, вверх по Реке, есть месторождения меди и цинка. Мы бы, конечно, сумели их отвоевать, но Сэм не любил пускать в ход силу. Собственно, если не считать мелких стычек, мы воевали по-настоящему только один раз, - лицо Файбраса стало задумчивым.– Там, на юге, - он махнул рукой, - было государство Соул Сити с большими залежами криолита и бокситов... Они меняли руду только на оружие, и дело кончилось плохо. Словом, нам пришлось захватить те места, и теперь Пароландо простирается на сорок миль по обеим берегам Реки.