Темпоральная Бездна

Гамильтон Питер Ф.

Он улыбнулся в темноту, где должно было быть ее лицо.

– Я сейчас даже пошевельнуться не могу.

– Но завтра от тебя опять потребуется физическая сила.

– Я сейчас усну, даю слово. И буду к твоим услугам завтра вечером.

– Завтра утром, – потребовала она.

– Да, госпожа.

Проснувшись на рассвете, он понял, что Кристабель не шутила.

Они целыми днями бродили по берегу, исследуя окрестные бухточки и пляжи. Порой они купались, а потом согревались в объятиях друг друга, укрывшись

между дюнами. Казалось, что девушке доставляет особое удовольствие мысль о том, что их могут случайно увидеть рабочие ферм или их жены. Ему никогда не приходилось ее упрашивать.

На четвертый день они пошли вдоль дороги, осматривая поля и рощи, раскинувшиеся чуть выше узкой полоски необработанной земли у самого берега. Береговая линия почти до самого города была изрезана многочисленными бухтами. Над самыми большими заливами стояли деревни, и местные жители приспосабливали укрытия между скалами под стоянки для рыбачьих лодок. Прочие бухточки стали собственностью благородных семейств, строивших там павильоны или домики, где в летние месяцы бездельничали младшие отпрыски.

Еще дальше к югу начинались соленые болота, и потом, к концу Игуру, поверхность снова повышалась. Бесплодные земли южных окраин охраняла горная цепь Бруно. Поселки и деревни теснились на побережье, уходящем на восток до Чарьи, самого южного города Кверенции, стоящего почти на экваторе.

– Говорят, что там круглый год надо носить закрытую одежду, – сказала Кристабель, глядя на юг с высокой дюны. На горизонте виднелись снежно-белые вершины гор Бруно. – Солнце такое сильное, что сжигает кожу, особенно если ты не привык к такому климату.

– А у них есть легенды о других обитателях нашего мира? – спросил Эдеард. – Может, о странных судах, увиденных в далеком море?

– Нет. Наши корабли давно ведут с ними торговлю, и их шхуны регулярно заходят в порт Маккатрана. Если бы у них были легенды, мы бы давно их услышали. – Она наклонила голову набок. – Тебя интересует все, что находится вне пределов досягаемости. Почему?

– Меня интересует наш мир, вот и все. – Он не хотел признаваться, что главным его интересом были скорострельные ружья и их происхождение. – Неужели никого не волнует, что у нас нет даже полной карты Кверенции? С кораблей, доставивших сюда Раха и Заступницу, вероятно, было видно, как выглядит наша планета. Почему ничего не сохранилось?

– Ну вот, опять, твои мысли идут в совершенно новом направлении. В твоих словах есть логика, но никто никогда еще не задавался таким вопросом.

– Разве это плохо?

– Нет, но это отличает тебя от других. Хотелось бы мне понять, почему твои мысли идут в таком направлении.

– Полагаю, потому что они мои мысли. И еще из-за моих снов.

– Я бы очень хотела познакомиться с твоими родителями. Извини, если это покажется тебе бестактным, но я думаю, что они были особенными людьми. Ты что-нибудь помнишь о них?

– Очень мало. – Он вздохнул. – Акиим рассказывал, что моя мать приехала

в Эшвилль из другой провинции, что она была красивой и энергичной. Многие мужчины добивались ее руки, но она выбрала моего отца. Он и сам к тому времени прожил в Эшвилле всего лет двадцать, так что его вряд ли считали местным. У него была ферма в окрестностях деревни. Очень большая, по крайней мере мне так казалось. Еще я помню, что в доме стояла роскошная мебель, не такая, как в других деревенских домах. Я не знаю, откуда она взялась. Родители не могли заработать больше, чем другие фермеры. Акиим говорил, что отец не часто бывал в Эшвилле. Не скажу, чтобы я его за это осуждал.

– Я не хотела пробуждать болезненные для тебя воспоминания.

– Ничего подобного. Они умерли много лет назад, я давно уже перестал горевать. Я ненавижу убивших их бандитов, но Акиим стал для меня настоящим отцом. Мне повезло, что я его встретил.

Кристабель взяла его под руку, и они стали медленно спускаться с холма.

– Бандиты есть повсюду, – сказала она. – И самые разные. Все они покушаются на плоды тяжелого труда других людей. И банды в Маккатране ничем от них не отличаются.

– Я знаю. Вот что меня злит больше всего. Сам факт их существования. И еще то, что люди мирятся с этим.

– Я считаю, что городские бандиты умнее, они сумели прочно вписаться в нашу жизнь.

– Опять сравниваешь город и деревню?

– Почти. Хотя все они склонны к насилию и жестокости. Это сломленные люди, Эдеард, и потому они так поступают.

– Ты хочешь сказать, что мы должны относиться к ним с состраданием?

– Я не знаю, что с ними делать. – Он провела пальцами по его лицу и сочувственно вздохнула. – Но ведь ты понимаешь, что ответа на этот вопрос ждут именно от тебя, не так ли?

– У меня нет ответа. Пусть поломает голову Высший Совет.

– Если ты не представишь решение проблемы, тебя станут во всем обвинять. Ты ведь слышишь их голоса? Ты все это начал, ты вышел к главам районов со своим предложением. Ты изгнал бандитов из некоторых районов и заставил их переместиться в соседние. Почему их жители должны страдать за других? Что ты намерен сделать, чтобы решить тобой же созданную проблему и избежать войны?

– О Заступница, – простонал Эдеард.

– Ты должен что-то придумать, Эдеард, найти выход.

– Я не вижу ни одного.

– Один выход есть, и ты сам это знаешь. Высылка. Бессрочная высылка за пределы хрустальных стен. Изгони их из всего города.

– Ничего не получится. Мастер Байз не допустит этого, по крайней мере в Сампалоке.

– Провалиться бы ему в Хоньо. Ты положил начало колоссальному политическому движению. Все убедились, что тактика выдворения работает. Надо двигаться вперед. Если ты сейчас начнешь сомневаться, ты потеряешь то, чего достиг.

– Высылка? Ты не шутишь? – Он мысленно вернулся к тому утру, когда была похищена сестра Кристабель, и вспомнил проклятия, которыми осыпала его жена Эддиса. – Куда же они пойдут?