Тень Башни

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дождь. Бесконечный серый дождь. Харальд поднял воротник чёрного кожаного плаща. Кажется, в этом городе всегда идёт дождь. Мимо спешили люди, серые и безликие, как манекены в витринах магазинов. Они проходили, боязливо косясь на человека в военной форме, и опускали глаза. Справа из пелены дождя показалась чёрная железная кованая ограда. Старинный дом, раньше бывший чьим-то особняком, а сейчас разделённый на отдельные квартиры. Жильцов в нём было немного, и это вполне устраивало Харальда. Он ценил тишину и покой. Достаточно просторное и не слишком дорогое жильё рядом с работой, и при этом в тихом районе, где не слышно шума нескончаемого потока машин. Несколько ступеней наверх, простая деревянная дверь. Харальд на миг замер, потом поднял руку в чёрной кожаной перчатке и надавил

на кнопку звонка. Торопливые шаги. Он был дома. Его мальчик. Он всегда дома. Дверь открылась, на улицу хлынул тёплый свет из прихожей. Хрупкая изящная фигурка и светлые волосы по плечам, улыбка, в глазах радость и страх. Харальд торопливо зашёл и закрыл за собой дверь. Им незачем знать. Этому городу незачем видеть. Конечно, никто не осудит, это нормально, но ему почему-то не хотелось, чтобы кто-то знал. Это мальчик принадлежал только ему. Он забрал его у этого города и больше не отдаст. Аристократы всегда выбирают мальчиков, девочки для тех, чья кровь не чиста. Это основа выживания, генетической чистоты, правило, ставшее законом. Харальд наотмашь ударил мальчика по лицу. Тот испуганно отпрянул, но кровь с губ не вытер. Мужчина приблизился, властно притянул его к себе и жадно поцеловал. Пьянящий вкус крови, испуг с зелёных глазах. Страх и удовольствие, только так. Обычного страха ему хватало. Он отшвырнул мальчика в сторону и стащил с рук перчатки, снял плащ, стянул сапоги. Харальд устал. Ужасно устал, именно сегодня. Днём его опять вызвали в Пятое Управление Имперской службы безопасности. Конечно, в этом не было ничего необычного, ему часто приходилось с ними сотрудничать, но их седьмой Отдел… И почему только эти твари так на него действуют? Харальд был совершенно вымотан. Сначала сложное расследование, потом ещё и Пятое Управление. Хотелось смыть с себя этот приторный цветочный запах. Проигнорировав вкусные ароматы из столовой, он прошёл в ванную, сбросил одежду на пол и до упора выкрутил вентиль. Вода пахла как-то странно, но зато была горячей и смывала усталость, лишне мысли и липкий цветочный запах. Харальд упёрся руками в стену. Мыслей было много… слишком много. Голова просто раскалывалась. Сзади его талию обвили тонкие руки. Мальчик прижался к нему, уткнувшись носом между лопаток. Стало легче… спокойней. А он ведь даже не услышал, как мальчик подошёл. Наверное, потому что доверяет. Глупо. Верить нельзя никому. Иначе просто не выжить. Мальчик… уже юноша. После того, как Харальд подобрал его и сделал своим, он ни разу не выходил из квартиры. И не надо, он только его, а там, за мутными стёклами, бесконечный дождь. Когда-нибудь город придёт и сюда. Среди ночи. Их выволокут из постели, отвезут, хорошо, если в какую-нибудь рощицу за городом, а, может, в грязный подвал, и расстреляют, вместе. Мальчиков не оставляют в живых, если хозяина объявили предателем. Скорее всего, так и будет, но сейчас… сейчас ещё можно не думать и просто наслаждаться горячей водой и тёплым, живым телом. Телом его мальчика.

Харальд пробыл в душе почти час, ужин совсем остыл, но есть ему особенно и не хотелось. Он без особого удовольствия проглотил всё, что приготовил мальчик, захватил бутылку красного вина и отправился в свой кабинет. Его собрание книг, то, чем он всегда гордился. Настоящие, бумажные, а некоторые ещё и очень старые. Харальду нравилось чувствовать бумагу под пальцами, касаться переплёта. Такие книги были словно живыми. Их уже мало осталось. Теперь были компьютеры, чипы, диски. Пластик и металл. Он устроился в кресле с книгой и поставил бутылку рядом на пол. Надо было срочно приводить мысли в порядок. Ему не хотелось совершить какую-нибудь глупость просто потому, что он устал. Мальчик сел у его ног, притянув колени к груди. Когда бокал пустел, он подливал вино. Мерно тикали большие старинные часы на стене, и Харальд чувствовал, что засыпает.

Коридор. Лестница. Вверх. Быстрее. Сзади. Что-то тянется, пытается схватить. Липкое. Холодное. Быстрее. Вверх. Смех. Жуткий. Нечеловеческий. Ступени. Скорее. Бежать. Впереди. Смех. Тонкие руки. Стены в потёках. Звонок.

Кто-то звонил в дверь. Этот звук и разбудил Харальда. Кто мог прийти так поздно? Либо служба, либо семья – не время для светских визитов. Ни один из вариантов его сейчас не устраивал. Если со службы – значит что-то срочное, и уж точно неприятное, если семья… тогда тем более. Он почти не общался с родственниками, а до ближайшего семейного торжества было ещё далеко. Харальд встал, схватил мальчика за ворот рубашки, оттащил в спальню и запихнул в шкаф. Кто бы ни пришёл, им не обязательно знать. Зажёг свет в коридоре. Ну и бардак. Он не убрал перчатки, даже не повесил плащ. И мальчик весь вечер не отходил от него, чувствовал, что ему плохо. Как неудачно, что именно сегодня. Харальд открыл

дверь.

На пороге стояла молодая женщина в длинном сером плаще. Приталенный пиджак, строгая серая юбка. Единственная вольность – падающие тяжёлой волной чёрные, как ночь, волосы. Его сестра, Гринхильда. Как же Харальду не нравились эти длинные старые имена. Наверное, единственная старинная вещь, которая ему не нравилась. Но они были признаком статуса, признаком чистой крови. Вместе с цветом волос и глаз. Гринхильда была единственным членом семьи, которому он всегда был рад. Она лучше всех понимала его. И готова была многое простить. Но, если пришла она, значит кому-то из семьи очень нужно его согласие. Если пришла она, значит дело серьёзное, Гринхильда слишком горда и независима, чтобы семья могла просить её о какой-то мелочи. Да ещё так поздно.

– Харальд.

– Заходи, – Харальд чуть посторонился, пропуская сестру внутрь. Гринхильда сразу прошла в кабинет, скользнув цепким взглядом по обстановке, вещам. Она замерла на пороге.

– У тебя есть мальчик? – скорее утверждение, чем вопрос. Она стояла к нему спиной, и он не мог видеть её лица, – Пристрели его. Отец не одобрит, – слова падали стальными шариками на пол.

– С чего ты взяла? – простое любопытство, где именно он ошибся. Гринхильда всегда видела его насквозь.

– В прихожей лежат твои перчатки. На них кровь, – Гринхильда по-прежнему стояла к нему спиной, но он почувствовал, как голос её немного потеплел. Детьми они иногда вот так же «читали» вещи или просто придумывали истории про них. Он всегда считал, что его сестра умнее большинства мужчин, и ей это льстило.

– Отца давно уже не касается моя личная жизнь, – спокойно ответил Харальд. Он не попытался её разубедить, хотя мог бы найти множество причин. Это была не единственная деталь, не было смысла лгать. Гринхильда не расскажет никому о своих догадках.

– Лучше пристрели сам и сейчас, – сестра повернулась и внимательно посмотрела ему в глаза, – хотя ладно, ты прав. Тебе решать, – но в её глазах он прочитал неодобрение.

– Зачем ты приехала? Как у него хватило совести отправить тебя одну в столицу, да ещё среди ночи?

– Совести? Мы же говорим об отце. К тому же я задержалась потому, что поезд не пришёл, пришлось ехать на следующем.

– Не пришёл? – скоростные поезда ходили по расписанию и не задерживались ни на минуту, должно было произойти что-то действительно серьёзное, чтобы поезд не пришёл.

– Очередной теракт, – Гринхильда равнодушно пожала плечами и, наконец, сняла плащ, – я замёрзла и промокла. В городе всегда так сыро?

– Да, всегда, – Харальд забрал у неё плащ и отнёс в прихожую. Зашёл на кухню, чтобы приготовить кофе и обдумать то, что сказала сестра. Теракт. Опять. Республиканцы, анархисты или очередные недовольные? Этим занимается Третье Управление Имперской службы безопасности, его это не касается. Он руководит Третьим отделом Седьмого Управления и занимается расследованиями убийств. В этой стране, где вся власть находится в руках военных, любая силовая структура является частью армии. И он тоже был частью, как и подобает человеку чистой крови.

Харальд вернулся в кабинет с подносом. Переставил на столик чашки, кофейник и вазочку с печеньем. Его сестра предпочитала чёрный кофе без сахара, он чаще всего пил со сливками, но сегодня решил обойтись без них. Харальд сел в кресло напротив Гринхильды.

– Так зачем ты приехала?

– Ты мне не рад? – сестра чуть насмешливо изогнула губы. Харальд посмотрел ей в глаза, бледно-голубые, такие же, как у него, и улыбнулся.

– Тебе я рад всегда, – он сделал ударение на первом слове. Что-то внутри подсказывало ему, что её ответ ему не понравится.

– Гердрун выходит замуж, – лицо Гринхильды стало каким-то усталым и немного настороженным.

– Вот как… – Гердрун была их сестрой, на три года младше Гринхильды, – жених, конечно, безупречен?

– Конечно, – сестра улыбнулась, – в том, что касается его репутации и родословной. Отец не допустил бы брака с не устраивающим его человеком. Ему дай волю, он нам всем пары будет подбирать сам, по чистоте крови. Даже на одну ночь.

– А разве не он нашёл спутницу Генриху?

– Да, точно, старший всегда слушался его, – Гринхильда презрительно скривилась.

– Поэтому ты ещё не замужем?

– И поэтому тоже, – лицо сестры помрачнело, – но я пришла не за этим. Отец хочет, чтобы ты непременно приехал на свадьбу. Кажется, он решил собрать всех. Сказал, отказа не примет.

– Значит, придётся ехать, – Харальд обречённо вздохнул. Он не переносил эти семейные сборища, да и что делать с мальчиком? Нельзя оставлять его здесь одного так надолго. – Но, если туда заявится кто-нибудь из Пятого, я точно сбегу.

– Да что им там делать, – Гринхильда внимательно посмотрела на брата, – ты плохо выглядишь, Харальд. Устал?