Тень ее высочества
Шрифт:
— Почему маг не поставил в известность, что его щит непроницаем изнутри?
— Так это же замечательно, — вмещалась Валэри, — такая защита надежней, хоть и более энергоемка для ставящего.
— Мы должны благодарить нашего спутника за безопасный сон, а не ругать, — добавил Ян.
— Я сам могу побеспокоиться о своей безопасности! У меня есть сильный амулет, с ним никакие щиты не сравнятся!
— Хорошо, почтенный риэл, сегодняшней ночью можете спать за пределами круга, — насмешливо произнес Юлиан.
Агграссец сразу пошел на попятную:
— Нет, я не против, чтобы вы ставили щит. Я огорчен,
Не знаю, чем вчера слушал купец, но Юлиан о щите предупреждал. Когда Валэри завела об этом речь, маг ее перебил, извинившись перед купцом.
Когда мы сидели в седле, я спросила, почему он не поставил купца на место, но он просто ответил, что не было настроения затевать спор.
Во время полета ты предоставлен самому себе. Рассматривать мелькающие внизу пейзажи тяжело — начинает темнеть в глазах. Вот и лезут всякие мысли в голову. Можно подумать о вещах, на которые раньше не хватало времени. Жизнь принцессы насыщенна яркими событиями, быстро сменяющими друг друга. Столько разговоров, людей, событий, что все сливается в пеструю смытую картину придворной жизни. Как не старайся, а все не рассмотришь детально и не упомнишь…
Шел двадцать второй день моей двоедушной жизни. До окончательного слияния — около тридцати восьми дней. Не много, но и не мало для спасения. Главное, быстро разыскать Зоора и доказать, что я подруга северной принцессы (как опознавательный знак я собиралась написать принцу записку, почерк он мой знал), и отправиться в пустыню.
Первый храм Судьбы затерялся среди барханов, в самом сердце песчаного моря. Его возвели в древние времена, когда Грани охватывали лишь только пустыню, цепь гор и степные территории нынешней Северной империи. Считается, что там безопаснее, чем где-либо еще. Почему-то не все порождения тьмы могут переносить условия жизни в пустыни. Может им, бедненьким, жарко? Ладно, что за причина, не важно, главное, что первый храм Предвечной находится в надежном месте. Помню, Регина на уроках истории рассказывала, что если с высоты полета ламчериона провести линии от четырех узловых полисов — Мектуб, Арахар, Жорио и Тетрарион, то видно, что храм находится точно посередине. Следующий условный квадрат образовывал четыре следующих полиса. И так далее. С каждым продвижением Грани возникали новые полисы, поселки, страны, новые боевые точки. А храм остается все также в центре и в полной безопасности.
Возможно, поэтому отношение жителей Межграничья к Судьбе чуть трепетнее, чем к остальным богам Благой Семерки?..
После захода солнца Валэри устало приземлилась вблизи от пологих горбов.
Насколько хватало глаз, передо мной расстилалась степь, до человеческих поселений пять-шесть дней конного пути. Мы одни на бескрайних просторах. И от осознания такой неприглядной истины мне стало не по себе: если на нас нападут какие-нибудь твари, никто не придет на помощь…
Очерчивая границы защитного купола, Юлиан громко произнес:
— Предупреждаю: сквозь щит выйти можно, я хочу сэкономить силы.
— А зайти потом можно? — поинтересовался купец.
— Щит настроен на тех, кто сейчас в круге. И все-таки попрошу не выходить без надобности. Пока я не замкнул линии можете полюбоваться местностью.
Любезным предложением мага воспользовались
Пологий горб порос редким кустарником. Сгущающуюся темноту разгонял магический светляк, созданный Яном. Желтый огонек кружил вокруг нас, как живое существо, напоминая активностью своего создателя.
— Как ты думаешь, какая-нибудь тварь не поджидает нас под кустиком? — вглядываясь в темноту, задумчиво спросила Валэри.
Не понимаю, ей-то чего боятся? Немногие представители нежити решаются напасть на ламчерионов, даже если те находятся в человеческой ипостаси.
Валэри удовлетворила мое любопытство, легкомысленно улыбнувшись:
— Не нападают, да. Но я жутко пугаюсь, когда они выпрыгивают из темноты.
Охранка, предупреждающая о появлении нечисти, молчала, но мы поспешил вернуться на стоянку.
Юлиан замкнул круг и активировал щит. Улегшись на постель, которую он постелил впритык моей (все равно утром проснемся в обнимку), маг прошептал:
— Постарайся не засыпать сразу, у меня плохие предчувствия.
Я честно боролась с сонливостью. Когда маг ровно задышал, я ей уступила, попросив Грэма разбудить, как только услышит что-то подозрительное.
…Мокрая тряпка вяло скользит по полу. Шершавые каменные плиты царапают голые коленки. Поясница ноет тупой болью, которую не унять минутным отдыхом. Мое наказание приближается к концу, что и придает новых сил.
От стен обители падчериц Судьбы веет холодом и спокойствием. И мне нужно спокойствие храма, чтобы сдержать свой неуемный язык. Подменить гордыню мнимым смирением. Или снова наказание, и это будет отнюдь не мытье полов…
Голос наставницы Регины разносится луной по храмовым коридорам.
Бросаю тряпку и иду на зов единственного человека, относящегося ко мне хорошо…
Ласковый зов вплетается в сон, становится его частью и возвращает в явь. Регина, старшая жрица храма Предвечной, стоит за чертой круга. И не нужно мне больше никуда лететь, торопиться, наставница ответит на мои вопросы прямо сейчас… Она в нетерпении, она не может ждать и усиливает зов…
Больно. Как же больно! Левое предплечье пульсирует болью, а правая лопатка горит огнем…
«Эва! Да очнись же! Эва!» — крик Грэма приглушает зов.
Хочется выть от боли — голову сдавливает железным обручем, а тело горит огнем…
И это правильно. Ведь боль отрезвляет. И я вижу, что приблизилась к черте и едва не шагнула сквозь щит.
Смазанные контуры смутной фигуры теряют окончательную четкость.
Только красные глаза продолжают голодно светиться. Существу в темноте нужна моя плоть, его мучает жажда горячей живой крови. Моей крови.
Я пячусь назад, не смея отвести взгляд от жадных глаз, и падаю на траву…
Какая же я глупая! Не Регина там, нет! Меня зовет Тристан, мой учитель магии… он ранен… Я могу помочь Тристану…
И я иду к нему, ведь я нужна, нужна ему…
«Не смей! Борись с зовом! Это всего лишь манник, ты можешь ему противостоять!»
Нет, нет! Я нужна, нужна, нужна… Нужна ему!!!
Ох, как же больно! Боги, как же больно!
«Что происходит, Грэм?! — собственный голос в голове звучал шепотом — малейший звук причинял невыносимые страдания. — Что со мной?.. Что это было?..»