Тень и шелк

Максвелл Энн

Дэни узнала в блюдах на столе традиционную тибетскую еду — молодой горошек, свежеиспеченные лепешки и сытное, жирное тушеное мясо. Вдохнув запахи, она слегка нахмурилась.

Что-то здесь было не так.

— Мясо яков заменено говядиной, — еле слышно объяснил Шон.

— А, понятно!

— Но в чай добавлено масло из молока яков.

— Отлично!

Шон не сумел скрыть удивления.

— Я привыкла к его вкусу в Тибете, — призналась Дэни.

— И я тоже. Джилли

считает, что я спятил, а посол поддерживает его.

— Значит, нам больше достанется, — заключила Дэни, нетерпеливо облизнув губы.

Шон тихонько усмехнулся.

По мере того как продолжалась трапеза, Дхамса постепенно оттаивал. С особенным одобрением он наблюдал, с каким удовольствием Дэни поглощала простую еду. Знакомство молодой женщины с маленькими ритуалами, связанными с каждым блюдом, также не оставило ламу равнодушным.

Наконец Дхамса повернулся к Редпас, сидевшей справа от него.

— А мой шелк? — спросил лама. — Вы что-нибудь слышали?

Годы, проведенные на дипломатическом посту, помогли Редпас скрыть удивление при виде такой непривычной прямоты.

— Мы еще отрабатываем несколько версий, — отозвалась она.

Дхамса замялся, подыскивая слова.

Редпас могла бы предложить Шона в качестве переводчика, но предпочла этого не делать. Это был утонченный способ дать ламе понять: она не в восторге оттого, что ее вызвали, как послушницу, к божественному ламе.

— Нам поможет доктор Даниэла Уоррен, — объяснила она, кивнув в сторону Дэни.

— Женщина? — спросил лама.

— Эта женщина, — невозмутимо подтвердила Редпас, — сотрудник кафедры археологии американского университета. Доктор Уоррен — эксперт по древним азиатским тканям.

Пронзительные черные глаза на миг остановились на лице Дэни.

— Ученый, — невнятно произнес лама. — Рад видеть вас.

— Знакомство с вами — большая честь для меня, достопочтенный лама, — ответила Дэни, склонив голову. — Хотя я много слышала о монахах Лазурной секты, я никогда не ожидала встретить вас здесь, в Виргинии.

— Вы знаете о нас? — встрепенулся лама.

Дэни ощутила, как Шон осторожно тронул ее под столом ногой. Она восприняла этот жест как предупреждение: следует говорить как можно меньше.

— Уже довольно давно я провожу каждое лето вблизи Великого шелкового пути, — сообщила она. — Кочевые племена почитают монахов Лазурной секты.

— Великий шелковый путь, — повторил Дхамса. — Дорога познания. Здесь зародилась Лазурная секта. Ее дух… я…

Лама издал раздраженное восклицание.

Шон негромко вмешался:

— Некогда Прасам Дхамса прошел по всему Великому шелковому пути, следуя продвижению буддизма из Индии в Китай.

Вечный дух Гаутамы Будды явился ему в безмолвии этих земель.

Лама заулыбался и усердно закивал.

— Да, сын мой, — подтвердил он, — да! Когда-нибудь я вновь пройду по дороге познания, если… — Вздохнув, он печально улыбнулся. — Мир непредсказуем. Мое место здесь.

Монах, сидящий слева от Прасама, впервые поднял взгляд от нетронутой тарелки с едой.

— Добро пожаловать в западный дом лазурных монахов, — произнес монах на превосходном английском, обращаясь к Дэни.

Он был настолько молод, что годился Дхамсе во внуки. Дэни уже отметила, что его облачение было не хлопчатобумажным, как у старого ламы. Молодой монах был одет в тонкий небесно-голубой шелк.

— Очевидно, теперь ваш опыт будет необходим вдвойне, — добавил молодой монах.

— Вот как? — осторожно переспросила Дэни.

— Единственный иностранец, понимавший наши обычаи, был позорно изгнан из Тибета. Разве не так, мистер Кроу?

Шон тщательно прожевал и сделал несколько глотков чая с маслом, прежде чем ответить монаху.

В Америке считается неприличным разговаривать с набитым ртом. Но в Тибете поступок Шона сочли бы проявлением безразличия. Шон знал об этом, так же как и Дэни.

Знал и молодой монах. Шон дал ему отпор, не сказав ни слова.

— Разве мы знакомы? — спросил Шон у ламы. Дхамса взглянул на молодого монаха со смесью раздражения, смирения и уважения.

— Это Пакит Рама, — сообщил он. — Один из младших монахов.

Брови Шона взлетели. Подобные разговоры младшего монаха в присутствии ламы — это было неслыханно. Шон коротко кивнул Пакиту Раме.

— Как вы, несомненно, догадались, — произнес Пакит, — я получил образование на Западе.

— Ваш английский превосходен, — вежливо заметила Редпас.

— Ваш тоже, — откликнулся монах.

Джиллеспи смерил монаха красноречивым взглядом.

Лама что-то резко и быстро произнес по-тибетски.

Пакит поджал губы, но почтительно кивнул сначала ламе, а потом Редпас.

— Я не хотел оскорбить вас, — сообщил Пакит.

— Никто и не оскорбился, — ответила она. Дэни не поверила ни тому, ни другой.

— Боюсь, я заразился западным нетерпением, — продолжал Пакит. — Но этот шелк настолько важен для Тибета… Его значение трудно переоценить.

— Понимаю, — кивнула Редпас. На этот раз Дэни поверила обоим.

— Прасам Дхамса, — добавил Пакит, — полагается на мои советы в том, как лучше сосуществовать с остальным миром.

Судя по выражению лица самого Дхамсы, советы молодого монаха не всегда бывали желанными.