Тень императора
Шрифт:
Так-так, чем дальше, тем интереснее. Какие еще ожидаются сюрпризы? И когда появился еще один свидетель, который видел графа Руге, мы уже не удивлялись. А свидетель, между прочим, не кто-то, а мой брат Трори. Грязный, израненный и оборванный, он пришел в особняк, выпил вина и сказал, что канцлер присоединился к барону Минцу. Это произошло за городом, и Трори попытался его остановить. Однако графа Руге охраняли
И не успели мы с Марком обсудить эти новости, как на связь вышла Отири. Она была не одна, а вместе с Каисс, которую ламия спасла. И вели себя мои женщины так, словно отныне являются самыми лучшими подругами. При этом много болтали, засыпали меня ворохом информации и сообщили, что Данце полностью освобожден. Правда, Сим Ойса, организатор нападения, пропал. Зато был захвачен архимаг школы "Алго" достопочтенный Иринго Ютан. Но о его пленении знают только свои, преданные слуги дома Ройхо, и в данный момент он находится в самом глубоком подвале городской тюрьмы. Так что будет кому задать вопросы по поводу нападения на мой город. Архимаг и полковник Сид могли рассказать немало интересного. Но это произойдет только после того как все успокоится.
В общем, вот такие дела. Все время, пока я разговаривал с Отири, император ходил кругами по комнате, а когда связиста увели, он спросил:
— Уркварт, как мой советник, скажи, что происходит?
— Мы об этом уже говорили. Канцлер попытался перехватить власть, но у него ничего не вышло и он, бросив своих сторонников, бежал.
— А зачем двойников убивал?
— Думаю, это акция прикрытия. Нас отвлекают от основной цели, ведь в любом случае придется разбираться с "мертвыми канцлерами", проверять тела и проводить экспертизы. Значит, мы потеряем драгоценное время. А настоящий граф Руге, наверное, со своими детьми и бароном Минцем. Но не факт. Этот тоже может оказаться двойником.
— И где его теперь искать?
— Не знаю, — я развел руками.
Император нахмурился и замолчал. Видимо, размышлял над тем, где может скрываться граф Руге. Однако продлилось это недолго. Нам сообщили, что Старый дворец полностью блокирован и назначенные в штурмовики
Вскоре мы оказались возле дворца. Из него выходили простые воины, которые были готовы сдаться, а внутри оставался костяк "Имперского союза". Эти люди замарались в крови адъютантов императора и офицеров особой группы. Поэтому пощады они не ждали и были готовы погибнуть в бою.
— В атаку! — Марк дал отмашку и во дворец вошли штурмовые колонны речной пехоты и стражники.
Честно говоря, я ожидал, что сопротивление будет ожесточенным и был готов лично пойти в бой, дабы поддержать наших воинов. Однако все закончилось в течение получаса. Простые солдаты гвардейских полков умирать не хотели, а самые отчаянные забаррикадировались возле покоев канцлера и по ним ударили жрецы Иллира Анхо. Сил у служителей нового бога, как и опыта, было немного, зато рвение перехлестывало через край, и действовали они решительно. Жрецы объединили свои усилия и по дворцовым коридорам, сметая со своего пути все препятствия, прокатилась мощная воздушная волна, которая была сродни урагану. Она разрушила хлипкие баррикады, сбила с ног изменников и дала преимущество штурмовикам. Ну, а дальше просто. Кто не успел скрыться, того убили или скрутили, а в кабинете канцлера был обнаружен еще один граф Руге. Почти как настоящий, точная копия, с кубком в руках и пеной возле рта. Предварительный диагноз — отравление.
После этого император и его Тень, разумеется, я говорю о себе, прошли в залитый кровью тронный зал. Здесь законный государь занял свое место, а я встал рядом.
Мятеж подавлен, и наши цели достигнуты, хотя и не так, как было запланировано. Отныне Марк Анхо становится полноценным правителем остверов, абсолютным монархом, и я доволен. Хотя это, наверняка, только добавит мне забот. И прежде чем в империи наступит мир, придется сделать очень многое. Но дорогу осилит идущий и я готов работать, идти вперед и продолжать борьбу. Не столько ради себя, сколько ради близких мне людей и тех, кто мне доверился. Так что вперед! Как говорится — к новым свершениям. Все равно никаких других вариантов нет, ибо в покое меня, даже если я захочу, не оставят.