Тень, ключ и мятное печенье
Шрифт:
– Просыпайтесь, – голос муримура вырвал компаньонов из зыбкого забытья. Макои стоял у арки, держа в руке зажжённый фонарь. – Уже утро. Ваш взломщик не появился.
* * *
Ла-Киш предпочитал кэбы, но в этот раз, в виде исключения, согласился воспользовался трамваем и фуникулёром. Утром клерк принёс к нему в кабинет вместе с прочими бумагами официальное заключение экспертов о том, что Абекуа Вути не причастен к убийству Вильяма Хафа по прозвищу «Лордик». Сюретер сразу же велел доставить к нему задержанного, и вдвоём с муримуром они отправились
Холодный воздух бодрил, а день обещал быть солнечным: по бледной лазури неба плыли редкие белые облачка. Опавшие листья шуршали под ногами, время от времени навстречу идущим попадалась женщина с корзиной, спешащая на рынок, или ребёнок, опаздывающий в школу, но в целом Сады Табачников оставались безлюдными. В этот час рабочие и служащие уже начали свой длинный день, а публика побогаче ещё только заканчивала завтрак.
Абекуа открыл калитку, спустился по террасе, отпер входную дверь их съёмной квартирки – и Ла-Киш уткнулся в спину ошеломлённо замершего на пороге муримура.
– Лайош! – Вути бросился к дальней спальне. – Равири! Мадемуазель Энне!
Сюретер, войдя следом, увидел опрокинутое кресло у камина, перевёрнутый кофейный столик со сломанной ножкой и разбросанные по полу листы с записями. Что-то блеснуло среди бумаг. Ла-Киш привычным жестом достал из кармана платок и поднял с пола двуствольный «Ли». Осторожно открыл – одна гильза оказалась стреляной, второй патрон остался в своём стволе.
– Проклятье! – разъярённый муримур появился из спальни, которую занимала Виола. – Если бы не ваши заморочки!
Ла-Киш вопросительно изогнул бровь. Вути, нахмурившись, секунду-две сверлил сюретера взглядом, потом безнадёжно махнул рукой.
– Да что теперь…
– Что тут происходит?
На пороге входной двери стоял Шандор, из-под его руки выглядывал Равири.
– А где мадемуазель Энне? – поинтересовался сюретер.
– То есть как – где?.. – начал было сыщик, но тут же осёкся. Обвёл взглядом разгром в гостиной и хрипло, будто у него пересохло в горле, произнёс:
– Это я виноват. Нельзя было оставлять её одну.
– Она сама хотела, – возразил Те Каеа, проходя в комнату и начиная собирать с пола листы со своими заметками. – И мы ведь думали, что «кирпичники» всё ещё не нашли наше укрытие.
– Мы идиоты, – мрачно подытожил Вути.
– Может, займётесь самобичеванием позже? – предложил Ла-Киш. – Когда вы ушли из дома? – повернулся он к сыщику.
– Около семи часов. Я был переодет в женщину, а Равири вёз в детской коляске. Обратно добирались в таком же виде, коляска стоит в верхнем дворике, платье лежит в ней.
Сюретер изумлённо посмотрел сперва на одного, потом на другого компаньона, но комментировать услышанное не стал.
– Мадемуазель Энне заперла за вами дверь?
– Конечно. И все шторы на окнах были задёрнуты. Она собиралась дожидаться нашего возвращения.
– Постель барышни нетронута, – сказал Вути. – Зато окно в её спальне
– Значит, она сидела в кресле. Возможно, задремала. Кто-то пролез в окно, потом отпер дверь сообщникам. Нет тела, нет крови – девушка была нужна им живой, – рассуждал сюретер. – Кстати, – он показал компаньонам револьвер. – Это её?
– Да. Я купил ей для защиты, – кивнул Лайош. – Хотя вряд ли от него был бы толк. Мадемуазель категорически отказалась стрелять в кого-либо.
Ла-Киш хмыкнул, убрал платок и вместо ответа продемонстрировал сыщику заряды. На губах Шандора мелькнула тень улыбки.
– Тут есть кровь, – заметил Равири, поднимая с пола очередной лист. – И вот ещё. Похоже, барышня всё-таки выстрелила.
– Надеюсь, ей это не выйдет боком, – пробормотал сюретер.
– Простите, сударь… Боже мой, что тут такое?! – на пороге появилась квартирная хозяйка.
– Небольшой беспорядок, мадам. Приносим свои извинения, и мы, конечно же, всё возместим. Можем оплатить ремонт столика, или купить новый, как пожелаете, – затараторил Лайош, одновременно стараясь закрыть от взгляда женщины драконида, который как раз рассматривал капли крови на полу.
– У вас что, вышла ссора с барышней? Я, кажется, слышала что-то вечером.
– В котором часу это было? – шагнул к женщине Ла-Киш.
– Ближе к полуночи. Я спускалась в кухню выпить воды, и мне показалось, что тут, внизу, сначала что-то хлопнуло, а потом упало что-то тяжёлое. Я постояла, прислушиваясь, но больше ничего слышно не было, так что я ушла спать.
– Мадам, я – сюретер Тайной Канцелярии, – Ла-Киш вытащил и показал женщине свой жетон. – Эта квартира – возможное место преступления, поэтому в ближайшие три дня сюда не должен входить никто, пока всё здесь не осмотрят наши констебли. У вас есть запасной ключ?
– Конечно.
– Будьте любезны, отдайте его мне. Перед уходом мы запрём квартиру. Через три дня вы получите ключи обратно, тут всё будет прибрано, ущерб, как уже было сказано, вам полностью возместят. Излишне говорить, что вы никому не должны рассказывать о случившемся?
– Да-да, я понимаю, – залепетала растерянная женщина. – Постойте, но я же не просто так заглянула к вам, сударь! Вам пришла телеграмма. Странная какая-то, но тут помечено – «жильцам нижнего этажа», так что это точно вам.
Шандор взял из рук квартирной хозяйки бланк телеграммы и прочёл вслух:
«Цветочек скоро увянет. Краб ждёт подарок».
* * *
Получив от квартирной хозяйки запасной ключ и отправив её обратно наверх, мужчины остались в маленькой гостиной. Равири, собрав все бумаги, снова уложил их в портфель. Вути возился у примуса, поджаривая яичницу с беконом – как резонно заметил муримур: «Натощак толку от нас всё равно немного». Ла-Киш, усевшись в кресло и сложив руки на набалдашнике своей трости, продолжал разглядывать пятнышки крови, там и тут буревшие на полу и ковре. Шандор, время от времени потиравший переносицу, казалось, полностью ушёл в свои мысли.