Тень королевы, или Слеза богини
Шрифт:
И выдохнула:
— Деньги у тебя есть?
Мне стало смешно. Нашла, чего стесняться!
— Спасибо, есть. И деньги есть, и все есть...
— Ну, умница, — ответила мать моей одноклассницы. — Если что-то понадобится, звони мне. Поняла?
— Поняла. Спасибо.
— Не за что, — повторила Светлана Георгиевна.
Я вышла на лестничную клетку, повернулась и сказала:
— До свидания. Светке привет.
— Передам, — ответила Светлана Георгиевна.
Я, не вызывая лифт,
Светлане Георгиевне меня жалко. Интересно почему?
Мало ли на свете людей, находящихся в гораздо более худшем положении, чем я? Бездомные, например! Почему бы людям не собраться, и не попытаться как-то им помочь? Я-то со своими проблемами и сама справляюсь.
Я выскочила на улицу и машинально огляделась.
Как говорят разведчики, «чисто». Никаких высоких мужчин.
— Это называется невроз, — сказала я вслух. Проходившая мимо молодая женщина удивленно оглянулась на меня.
Нужно поменьше думать о неприятном. Тогда и нервничать буду меньше. А чтобы не забивать голову грустными мыслями, займусь-ка я подготовкой к экзаменам.
Дома меня ждал еще один сюрприз.
— Тебе звонили, — сообщил папочка.
— Кто? — спросила я и положила справочники на телефонную тумбочку. — Машка?
— Нет, — ответил папочка. — Не Машка. Незнакомая женщина.
— Незнакомая? Мне? — удивилась я.
Круг наших знакомств очерчен с предельной ясностью и, я бы сказала, лаконичностью.
— Я записал.
Папочка удалился в гостиную за бумажкой. Неудивительно, что ему пришлось записывать. Говорю же, незнакомые женщины мне не звонят. Как, впрочем, и незнакомые мужчины.
— Юля! — довел папочка до моего сведения, возвращаясь.
— Какая Юля? — снова удивилась я.
Папочка еще раз внимательно осмотрел бумажку. Но дополнительной информации она не содержала.
— Не знаю.
Я пожала плечами, собрала свои талмуды и двинулась в свою комнату.
— Ошиблась, наверное, — предположила я.
— А-а-а...
В комнате я разложила справочники на диване и в задумчивости оглядела их. Так, какой посимпатичней? С какого начать?
Телефон зазвонил с неприятной настойчивостью. И тут мне почему-то вспомнилась вчерашняя женщина, одетая в легкомысленную маечку с эмблемой министерства чрезвычайных ситуаций.
Неужели?!.
Я вышла в коридор и застыла возле аппарата.
Аппарат надрывался.
— Ну? — спросил папочка, появляясь на пороге гостиной. — Почему ты трубку не берешь?
И мне не осталось ничего другого, как ответить.
— Да...
— Ира? — спросила трубка робким женским голосом.
Отпираться было бесполезно.
— Я слушаю.
—
Внезапно я все вспомнила. С души свалился огромнейший валун.
— Юля! Как хорошо, что это ты!
— Правда?
Она немного ожила.
— А я думала, что тебе не до меня.
— Почему?
— Ну, не знаю. Ты же про себя ничего не рассказала. Ты, наверное, учишься?
— Нет. Пока нет, — поправилась я. — Хочу поступать.
— Куда?
— Пока не определилась.
— Пора определяться. Экзамены скоро.
— Да.
Она еще немного помолчала, потом неуверенно спросила:
— Я у тебя дома ничего не натворила?
— В каком смысле?
— В смысле, меня не тошнило?
— Нет.
— Слава богу!
Она вздохнула и покаялась:
— Не умею я пить. Ты прости, если что не так.
— Перестань!
— Перестала.
Мы еще немного помолчали, потом она предложила:
— Приходи в гости.
— С удовольствием, — ответила я, стараясь не смотреть в открытую дверь своей комнаты. Справочники лежали на диване, как материальное воплощение укоров совести.
— Прямо сейчас! — еще больше обрадовалась Юля.
— С удовольствием!
— Здорово! Адрес пиши.
Я вооружилась ручкой, листком бумаги и записала ее координаты. Честно говоря, сидеть дома и листать справочники не было никакого желания.
— Скоро приеду, — пообещала я. — Купить что-нибудь?
— Не нужно, — отказалась Юля. — Все есть.
— Выезжаю.
Я положила трубку и немного постояла возле телефона. Почему мне кажется, что мой покойный сосед чего-то упорно от меня добивается?
— Чего ты хочешь? — спросила я вслух.
Ответа, разумеется, не дождалась. Только вспомнила мучительное выражение, застывшее в мертвых глазах, и вздрогнула.
Да что же это такое?! Не отпускает — и все!
Говорят, что души убитых людей не могут успокоиться до тех пор, пока убийца не будет найден. Наверное, это правда. Не понимаю только одного: почему Казицкий добивается справедливости через меня, когда для поиска убийц существуют компетентные органы? Им бы и являлся!
Я вздохнула.
Не доверяет им, наверное. Впрочем, я его понимаю.
И потом, я же видела, как его убили...
— Но лица-то не разглядела! — вслух укорила я своего покойного соседа.
— Что?
Папочка снова вышел из зала.
— Папуля, я ухожу, — быстро сказала я.
— Надолго? — покорно спросил папа.
Я подошла к нему и взяла его за руку.
— Ты боишься один?
— Нет.
— Хочешь, попрошу кого-нибудь побыть с тобой, пока меня не будет? — предложила я, лихорадочно соображая, к кому же я могу обратиться с подобной просьбой.