Тень королевы, или Слеза богини
Шрифт:
— Все еще будет, — пообещала я.
Она молча отмахнулась.
— Будет! Вот увидишь!
Юля подняла голову и посмотрела на меня безнадежными пустыми глазами.
— Ты не понимаешь. Дело не в том, есть ли мужчина. Дело в том, чтобы с ним хорошо было. Это редко бывает.
И добавило совсем тихо.
— А так хорошо, как с Юркой, мне ни с кем не было. И не будет.
«Нужно ее о чем-нибудь спросить,» — быстро подумала я.
— Юлечка, а друзья у Юры были?
Она пожала плечами.
—
— Да, я понимаю. А ты кого-нибудь из них знаешь?
Юля нахмурила брови, припоминая.
— Видела, конечно, но уже и не вспомню... Я у него на работе всего два раза была.
— А он у тебя на работе был? — спросила я. Сама не знаю зачем. Наверное, боялась, что Юля расплачется.
— Что ты!
И к моему облегчению она рассмеялась.
— Ко мне на работу так просто не придешь!
— Почему?
— Я в Гохране работаю.
— Что это? — не поняла я.
— Не знаешь, что такое «Гохран»? — удивилась Юля. — Темнота! Государственное хранилище драгоценных камней!
— Bay!
Я посмотрела на хозяйку с интересом.
— И какие камни у вас хранятся?
— Разные. Алмазы, например.
— Ничего себе!
Я присвистнула.
— Никогда в жизни не видела алмаза.
— Ты не много потеряла, — заверила меня Юля.
— Почему?
— Они некрасивые. Тусклые, пыльные... Совсем не похожи на драгоценные камни.
— Да? — в свою очередь удивилась я. — А я думала, что алмаз — это большой не отшлифованный бриллиант! В смысле, тоже сверкает и переливается.
— Нет!
Юля снова рассмеялась. У меня отлегло от сердца, Пусть хоть ненадолго забудет о своем горе.
— Сверкать камень начинает только после огранки.
— И как это делается?
— Способов много.
Я спохватилась.
— Слушай, ничего, что я расспрашиваю? Может, тебе нельзя об этом рассказывать.
— Ничего секретного я тебе не расскажу, — успокоила меня Юля. Открыла рот, чтобы продолжить рассказ, и вдруг споткнулась.
— Слушай, а ведь Юрка меня тоже об этом расспрашивал, — сказала она растерянно.
— О чем? Об алмазах?
— Ну да!
Мы смотрели друг на друга, захваченные общей догадкой.
— И как гранится камень, и где добывают, и сколько стоит карат, — медленно перечисляла Юля.
— И сколько стоит карат? — не удержалась я.
— Смотря какой камень.
Юлины глаза смотрели в одну точку у меня за спиной.
— Наши камни дешевле африканских, — говорила она механически, думая о чем-то другом. — Сибирские алмазы не такой чистой воды. С желтизной. В среднем — пятьдесят пять долларов за карат.
— Так дешево! — не сдержала я разочарования.
— Что?
Юля оторвала взгляд от точки за моей
— Дешево, говорю! — повторила я с обидой.
— Это технические камни. А есть раритеты. Их стоимость со стоимостью технических камней несопоставима. Тем более, если у камня есть история...
— История?
— Ну, да! Знаменитый владелец, легенда, связанная с самим камнем, или что-то еще... Возраст, например.
— И сколько стоят такие раритеты?
Юля беспомощно пожала плечами.
— Да сколько угодно! Миллионы!
— Долларов?
— Можно и в евро.
—Да-а...
Мы снова переглянулись.
— Как ты думаешь, почему он тебя об этом расспрашивал?
Юля покачала головой.
— Знаешь, Ирка, мне только сейчас это в голову пришло. Пожалуй, что не просто так. Тогда я на тот разговор и внимания не обратила. Ну, мало ли почему он об этом расспрашивал! Интересно, где невеста работает, например! Я вон тоже расспрашивала про его лингвистику. Хоть и не понимаю в ней ни черта...
Она снова покачала головой.
— Точно! — повторила она уверенно. — Он не любопытствовал. Он что-то уточнял.
— А он тебе ничего не показывал? — рискнула я задать мучивший меня вопрос.
— Ничего! — твердо ответила Юля.
— Правда?
— Правда.
— Правда?! — еще раз с нажимом повторила я.
Юля цепко и быстро поймала мой взгляд.
— Ирка, да ты сама что-то знаешь! — сказала она удивленно.
— Ничего.
— Правда?
— Клянусь! — тут же прекратила я ненужное объяснение. И тихо добавила:
— Но очень хочу узнать. А ты?
— Я боюсь, — сразу ответила Юля. — Юрку убили из-за этого...
Она поискала слово и с ненавистью договорила:
— раритета...
Несколько минут мы сидели молча, размышляя каждая о своем.
— Тебя уже в милицию вызывали? — наконец деловито спросила я.
— Нет. А должны?
— Думаю, да. Ты была его единственным близким человеком.
— Думаешь, меня найдут?
— Найдут! — ответила я уверенно, вспомнив нашу Веронику.
— Да я же ничего не знаю!
— Зато можешь догадываться, — ответила я.
Юля вздрогнула.
— Ну, знаешь! Если я о чем-то и догадаюсь, то в милиции этого не скажу.
— Почему?
— Жить хочу! — ответила она с нажимом.
Налила в бокал еще вина и залпом выпила. Со стуком, как у меня, впечатала стакан в стол. Вытерла губы.
— А как же Юра? — спросила я, отбрасывая деликатность. — Пускай его убийца гуляет? Не наказанный, да?
Юля вздрогнула и заплакала. Мне стало ее жалко.
— Тебе хорошо говорить, — прошептала Юля, размазывая слезы по лицу. — Тебя это не касается. А мне страшно! Знаешь, как страшно!