Тень Люциферова крыла (Посланник)
Шрифт:
– И это штука подчиняется?– Такэда направил на девушку ствол инферно, выданного диморфантом по мысленному приказу прямо в руку.
Ксения опустила тускло блеснувший меч, глаза ее расширились.
– Умертвие?! Но...
– Вот именно, - тихо сказал Никита. Подошел к девушке, протянул руку, и меч, вырвавшись из ее руки, прыгнул к нему.
– Не в_с_е вещи в этом доме подчиняются вам, Гиибель. Кстати, настоящая Ксения не знает, что такое умертвие. Где она?
Псевдо-Ксения рассмеялась и, проделав быструю множественную трансформацию,
– Я еще не Гиибель, вернее, не вся Гиибель...
– Я знаю, - кивнул Никита, опоясываясь ножнами с мечом, взял из рук Толи инферно.– Где Ксения?
– Везде.– Заавель-Гиибель больше не улыбалась.– Я имею в виду психику. Ее частица есть и во мне. Она мне Нравится. Или вы имеете в виду физическое тело?
Именно.
Но вам не удастся уйти отсюда. Не только из хрона, но даже из замка.
Это мои заботы. Где она?
А если и удастся, вы ее никогда не соберете.
И это мои заботы.– Сухов поднял черный, похожий на громадный маузер, инферно.– Извините, я буду вынужден привести его в действие, в результате чего возвращение Гиибели в полном "объеме" так сказать станет весьма проблематичным.
Заавель покачала головой.
Боюсь, вы неправильно оцениваете свое положение. Даже с помощью умертвия вам не удастся уйти из Гашшарвы, Посланник. Но вы меня заинтересовали, право слово. Никогда не думала, что такой слабак, каким я вас знала, способен решиться на п_о_с_т_у_п_о_к. Я не имею в виду поход в Гашшарву, я имею в виду Путь.
Никита поклонился.
– Польщен. И все же не тяните время, мадам.
Заавель несколько секунд молчала, не сводя темного взгляда с лица Сухова, пробормотала:
– Я ошиблась в тебе, землянин, но маг ты еще посредственный, многомерие тебе не подчиняется. Прощай.– С этими словами она исчезла.
Никита постоял немного, прислушиваясь к своим ощущениям, потом сунул инферно под воротник, за шею, и тот словно нырнул в кобуру, под металлическую пленку магиполя.
– Бежим, - сказал Такэда.– Она сейчас вернется и не одна.
– Не вернется. Во свяком случае, не сейчас. Я не знаю, почему до сих пор нет остальных составляющих Гиибели, но ее полностью, во всей сложности многомерной структуры тела и сознания - еще нет.
– Ты знал, что это... не Ксения?
– Догадывался. Зато выяснил, зачем Гиибели женский "гарем". Женщины для нее - перципиенты, внедряясь в них, она чувствует то же, что и они, поэтому и не препятствует проникновению в Гашшарву мужчин, причем мужчин-лидеров, чьих невест и жен она похитила. Во всех временах и хронах. И еще она права в том, что выйти из Гашшарвы невозможно. Почти.
– Как же мы выйдем?
Сухов не ответил, так как в комнате неслышно появился Дадхикраван. Их разговор длился полсекунды,
– Ступай за ним, он нашел Ксению. Я сейчас.
Такэда послушно последовал за огненным человеком, но Сухов окликнул его:
– Оямыч.
Толя оглянулся.
– Спасибо за помощь.
– Не стоит благодарности. Разве ты не контролировал ситуацию?
– В общем-то контролировал, но ты появился в самый нужный момент. Мадам пол-Гиибели не знала, что у нас есть умертвие. Поэтому ее задача усложнилась. Ну иди.
Такэда выбрался вслед за Дадхикраваном из дома. Огненный человек повернул к беседке, прятавшейся в глубине сада, протянул к ней руку, засиявшую ярче, и беседка провалилась сама в себя, образовав колодец спуск в неведомые глубины здания.
– Подождите, Наблюдатель, я выведу ее.
Толя послушно остановился, пытаясь унять заколотившееся сердце. Вокруг было невероятно тихо, не пели птицы, не шелестел ветер в ветвях деревьев, будто кто-то выключил жизнь этого уголка природы, и тень зловещей фигуры демона, хозяина Гашшарвы, казалась материально весомой, придавливающей к земле, внушающей тревогу и неуверенность.
Дадхикраван появился через несколько минут, ведя за собой девушку. Это была Ксения и не Ксения. То есть физически девушка была копией художницы, но глаза ее были пусты и прозрачны, и Такэду она не узнала. Толя взял ее за руку и отпустил, проглотив разом все слова. Ксении Красновой здесь не было, в замке Гиибели хранилась лишь ее оболочка, жизнедеятельность которой поддерживалась искусственно, интеллект и душа отсутствовали. Рассыпана, вспомнился термин Никиты. Как зачарованный, Такэда не мог оторвать взгляда от лица Ксении, и собственная душа его корчилась в пламени любви и ненависти. Любви к подруге, выбравшей Сухова, и ненависти к демону, способному не только на великие деяния, но и, как оказалось, на мелкие страстишки, присущие человеку.
Очнулся Толя от прикосновения Никиты.
Что будем делать, Оямыч? Дай хороший совет.
Видать, сильно ты ее задел...
Кого? А-а...– На лицо Сухова легла тень, он прочитал недосказанную мысль инженера: "Сильно ты задел Гиибель, если она сотворила такое с твоей девушкой, решив отомстить".– Это не месть, Толя, она так живет.
Тогда давайте убираться отсюда.
Куда?
А разве твой... наш Путь закончен? У замка стоит жругр - бери и скачи из Гашшарвы.
– Легко сказать - бери, мы однажды уже пробовали.
– Теперь у тебя есть помощник помощней меня, а во-вторых, зачем использовать жругра в качестве коня? Пусть послужит просто тараном. Заставьте его проломить стенку хрона, а дальше мы пойдем сами.
Никита, онемев, долгие секунды смотрел на Такэду в изумлении, потом обнял, поцеловал в ухо и с нежностью сказал:
– Ты гений, Оямыч! Что бы я без тебя делал!
– Пропал бы, - проворчал растроганный Такэда, тщательно пряча внутрь эту самую растроганность.