Тень мачехи

Гимт Светлана

— Ладно, пойдемте за стол, — покраснела Татьяна. — Нас уже заждались.

Когда она привела новых гостей, дети уже скакали по игровой площадке, висели вниз головами на турниках, кто-то, визжа, лез в бассейн, кто-то играл с собаками. Маленький Василёк сосредоточенно колесил по лужайке на своём велосипеде, Викулька скакала перед ним, кривляясь и крича:

«Не догонишь, не догонишь!» Алла Петровна, удобно устроившись на качелях, вязала, поглядывая на детей. Рядом с ней сидела тётя Аля. А в беседке вместе со взрослыми остались лишь самые старшие: Серёжа и Катя. Залесский, держа на руках белого кота, радостно хохотнул, вставая навстречу Волегову:

— Серёга! Выбрал-таки время в плотном рабочем графике!

— Конечно, ведь такой повод! — ответил тот, пожимая руку Юрия. — Поздравляем вас от всей души! И подарок от нашей семьи — годовой абонемент в развивающий центр, для всей вашей.

Он протянул Залескому синий конверт с золочеными буквами.

— Анюта, Серёжа, но это же очень дорого… — всплеснула руками Татьяна.

— Нормально! — отмахнулся Волегов. А Анюта добавила: — Там и спорт, и развивалки всякие, и кружки по интересам. Для каждого ребенка что-то интересное можно найти, и не придётся скакать по разным кружкам, чтобы везде успеть! Всю семью привели — и занимайтесь!

— Так выпьем же, други, за эту семью! — провозгласил Купченко, поднимая коньячный бокал. — Счастья вам, и пусть жизнь радует вас каждый день!

Иван Сергеевич протянул Татьяне бокал шампанского. Залесский тем временем налил Анюте вина, а Волегову — рюмку коньяка. Протянул ему вилку с наколотой лимонной долькой. Взяв свой бокал, Татьяна опустилась на скамейку рядом с мужем. И, ощутив на плече крепкую руку Залесского, подняла на него глаза. Юрий смотрел на неё с той глубокой, неизбывной любовью, отголоски которой она видела теперь во всём. В том, как он возится с детьми. Как готовит вместе с ними сюрпризы для неё, Тани. Как звонит ей после работы, спрашивая, не нужно ли чего-то в магазине. Как срывается

ночью и едет в аптеку, если кто-то заболел. Как ремонтирует их дом, строит баню, меняет перегоревшие лампочки… Даже во время редких ссор, когда спорит с ней, и сердится, пытаясь перебороть её упрямство — и тогда в его глазах не угасает то, жаркое и незыблемое. Эти моменты, в которых забота и ответственность так тесно переплетались с любовью, почти срастаясь с ней, а, может, вырастая из неё, случались каждый день. И ей уже не нужно было слов. Он мог бы не говорить, что любит и ценит — его поступки кричали об этом. Но всё равно, оставаясь с ней в ночи, или пробуждая её утром своим щекочущим, небритым поцелуем, или сидя рядом с ней за ужином, или наблюдая вместе с ней за детскими играми, или проверяя вместе с ней уроки, и даже примостившись напротив неё возле грядки, чтобы вместе выдергивать сорняки, он говорил: «Я люблю тебя». И он не уставал это повторять — как другие, не менее нужные и важные слова: моя, всегда, я рядом…

Фужеры и рюмки звякнули, Таня сделала первый глоток шампанского, но тут же ожила радионяня — выдала недовольное хныканье.

— Настёнка проснулась, — Татьяна поставила фужер, собираясь встать.

— Мама, я сбегаю, отдыхай! — вскочил Серёжа.

Она благодарно кивнула, сжав его запястье. И, провожая глазами старшего сына, почувствовала, как Юрий крепче прижал её к себе, и, опустив голову, нежно и горделиво шепнул ей:

— Мама…

И, вслушавшись в это простое слово, которое так похоже звучит на разных языках, она вдруг осознала: в нем столько счастья, любви, терпения и поддержки… Всего, что, как воздух, нужно любому ребенку.

Может быть, потому оно и становится одним из первых?

Как просьба о том, без чего невозможна жизнь.

Конец.

2017г.