Тень на обороте
Шрифт:
Тишина упала практически осязаемая. Накрыла растерзанную поляну, белеющими свежими шрамами деревья, неловко выгнувшегося крестокрыла с заведенными глазами…
Палевый. Хоть и покрыт пеной и кровью, но все равно видно, что палевый…
Несостоявшаяся жертва крестокрыла исчезла, но я чувствовал ее присутствие. Словно рядом непрерывно вибрировала тонкая, металлическая струна. Совсем близко… Руку протянуть.
— Не надо было тебе красть чужого скакуна, — слегка задыхаясь, но стараясь говорить ровно, произнес я, выбрав из кольца окружавших поляну
— Я хотел покататься… — донеслось в ответ растерянно. Деревце содрогнулось. Невзрачное растение обратилось в еще более неказистого, щуплого, голого подростка. Брата Лино.
Подросток часто моргал, испуганно и жалко, ошеломленный произошедшим. Потер исцарапанную щеку о плечо.
— Я думал, что… — Вдруг глаза его расширились, но обернуться я уже не успел. На затылок обрушился удар, погружая в кромешную тьму.
…Из темноты выкарабкиваться оказалось трудно. Помогала боль и невнятные, тревожившие крики. Кто-то повторял и повторял все громче и на разные лады ненавистное до оскомины «оборотень!».
— …Оборотень! Оборотень!
— …я видел, как он перегрыз горло вашему скакуну, господин! — торопливо уверяли знакомым голосом. — Он и брата моего хотел погубить, но я поспел вовремя…
— …а выдавал себя за мага, гнусная тварь! — негодовали с другой стороны. Похоже, староста. — И мы поверили!
— Потому что дураки доверчивые, — холодно сообщил третий голос, незнакомый, тягуче цедивший звуки.
В глазах стало проясняться. Тело пронизывала мучительная боль. Мои руки были вздернуты вверх и связаны. В изломанных плечах скомкалось по огненному узлу. Грудь и поясницу стягивало так, что даже вдохнуть толком не удавалось. Не поднимая головы, через прищуренные веки, я озирался, пытаясь понять происходящее.
Вокруг шумели. Судя по обилию обуви, попадающей в поле зрения, в почтительном отдалении скопилось все население поселка. Поблизости лениво переступали только щегольские сапоги из дорогой кожи, сапоги попроще, недавно смазанные жиром и разбитые, грязные боты, испачканные травяным соком.
— …схватили, наконец, оборотня! — облегченно гудело в толпе. — … Кто бы мог подумать… загрыз господского крестокрыла… Лино его прямо с поличным поймал, чудом оглушил и приволок… братец-то его совсем умом тронется с такого перепугу… а чего он в лес-то спозаранку побег?..
Изображать бессознательную жертву расхотелось. Вкупе с разномастной обувью мне на глаза попалась куча хвороста под подошвами моих собственных сапог. Судя по ощущениям, к куче прилагался столб, к которому меня накрепко привязали. Выводы о моей дальнейшей участи напрашивались сами собой.
Я поднял голову. Собравшиеся вокруг сельчане, как по команде, шарахнулись, но продолжали глазеть, кто с жадным любопытством,
— …весь в крови-то измазан… — констатировали в толпе с ужасом и восхищением. — Не иначе кровь хотел выпить…
— Ну что, погань, — лениво и без особого интереса произнес обладатель хлыста, — готов ли ты признать, что являешься оборотнем и не далее, как сегодня утром убил моего любимого крестокрыла?
Судьба едва не убитого мальчика его, похоже, не занимала.
— Я маг, — возразил я твердо. — Прибыл только вчера. Охотился за оборотнем вместе с этим вот парнем. Вашего крестокрыла…
— Он лжет! — вдруг отчаянно закричал Лино. — Он теперь станет изворачиваться, лишь бы выгородить себя! Он скажет, что это я оборотень, или мой несчастный брат, или ты, Бьехо! — он ткнул рукой в веснушчатого молодца, обнимавшего вязанку хвороста.
— А чего я-то? — веснушчатый крепче прижал вязанку и трусливо отступил. Люди вокруг него раздались в стороны.
— Ты кровью испачкан.
— Так я ж помогал тебе нести оборотня до деревни… — растерялся туповатый Бьехо. Веснушки разом выцвели на побелевших скулах.
— Я и брат видели, как этот человек перегрыз глотку крестокрылу! — напряженно заявил Лино. — И пил из его жил!
Так, теперь понятно, отчего кожа на моем лице словно коркой стянута и зудит. Надо думать, предусмотрительный Лино для достоверности испачкал меня кровью погибшего зверя.
— Неважно, — со скукой вмешался господин с хлыстом. — Этот чужак убил моего крестокрыла. Нож принадлежит ему, люди видели… Верно, люди?
— Верно! — подтвердили не слишком стройно.
Господин кивнул удовлетворенно.
— Ну, а способ отличить оборотня давно известен. Огонь всех очищает. Оборотень в огне вывернется из своей шкуры и станет тем, кто он есть по сути… Ну, а если пришелец и впрямь уважаемый маг, невесть зачем убивший дорогого скакуна, то небось с огнем он совладает… Не так ли? — Господин насмешливо улыбнулся мне. Край его плаща, испачканный в грязи, шевельнулся, демонстрируя узор. Тот самый, что я уже видел на плаще всадника-невежи.
— Руки развяжите, — мрачно потребовал я.
— Ага, конечно! — возмутился староста Хабур. — Сейчас развяжем, а ты как обернешься невесть кем!..
— В огне веревки сгорят, — господин в плаще тщательно поправлял отворот перчатки. — Успейте воспользоваться.
— Ой, — испугались в толпе, — а может, его цепями прикрутить?
— Или костылями приколотить?
Какие, однако, предприимчивые здесь селяне…
Оцепеневший, словно выдохшийся Лино подпирал забор поодаль, ссутулившись и обхватив плечи руками. Почувствовав мой взгляд, он дернулся, поднимая подбородок. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Лицо Лино было выстывшим, серовато-белым, как отсыревшая известка, губы крепко стиснуты. Он отвел глаза.