Тень над скульптурой
Шрифт:
– Еще по одной? Мы, к слову, так и не отметили состоявшуюся сделку шампанским.
– Да убери ты ее к черту! – озлобленно процедил Катаев. Нагляделся он историй, когда еще одна безобидная порция обрывала даже самые
Резко распахнулась дверь. Ударная волна смахнула листы со стола – те посыпались на пол, словно изодранные клочки.
– Игорь Валентинович! – раскинув руки в стороны, Катаев вскочил с раскладного стула с улыбкой до ушей.
Они крепко обнялись – отец и сын, наконец-то встретившиеся после давнего прощания.
– Ну-ну, поздравляю! Радоваться надо таким успехам. А вот и Роман…
Старик потянулся к Беляеву, не спуская с того насквозь пронзающего взгляда. Катаев все с толк никак не мог взять: что это за взгляд-то такой? Так зырятся на уродливого прислужника, какой, молясь богу, собственный лоб разобьет…
– Значит нашли общий язык. Недаром ведь столько трудов про навыки общения оформлено в книгах.
– Ну… Как только узнал про Сестрорецк… – без скромности загоготал Роман Юрьевич.
Александр дернул за плечо Зойнова – тот обернулся и, как будто не зная, какую маску нацепить на морду, бесхитростно раздул преступную улыбку.
– Но до открытия
– А разве я вхожу в число обыденных гостей? А, – вздохнул он, уткнувшись взглядом в бутылку, – уже бросились веселиться. Рановато, между прочим. А, знаешь, что, плесни-ка и мне.
– Ну а как по-другому! – Беляев мигом вернулся с еще одной рюмкой.
Коньяк до краев – старик с небывалым довольством на лице сжал толстыми пальцами стопку. Его рюмку опустела раньше, чем Беляев успел наполнить свою.
– И куда это ты полез? – со строгостью справедливого отца Игорь Валентинович схватил того за шиворот. – Ты благородная морда этого заведения на ближайшие три года, а уже уродуешься пьянством! На три года, верно ведь?
– Верно, – недовольно проворчал Катаев.
– Но-но, – Знойнов похлопал Александра по плечу, – выше нос. Унывать разреши соплякам, им без уныния жизнь немила. А мы, пока имеем силы… Рома, оставь-ка наедине.
Тот, невнятно буркнув себе под нос, вывалился из кабинета, а вместе с ним пропала бутылка виски. Знойнов оперся руками о подоконник. Ширма еще зеленых ветвей за окном прикрывает стыдливую наготу залива, над каким нависает увесистое голубое небо, совсем не предвещающее холода…
Конец ознакомительного фрагмента.