Тень над скульптурой
Шрифт:
2
Александр поднялся по будильнику. Опустил ноги в мягкие тапочки. Люси – женщина, носящая маску, женщина ненастоящая, чтобы за плату пережить всего лишь одну ночь, приоткрыв рот, мирно дремала, спрятав под подушку обе руки.
Он не стал тревожить ее сон, принял водные процедуры, потом уселся с чашкой черного чая за ноутбук в кабинете. Когда часовая стрелка перевалила за восемь, Катаев перебрался на кухню, чтобы приготовить завтрак на двоих.
– Люси…
Касанием перышка он дотронулся до плеча девушки – та лениво подняла головку растрепанных волос, с трудом разлепила заспанные глаза,
– Самое время вставать, Люси. Не смотри на меня так. В школьные года…
– Какое ужасное слово! – простонала она, закрыв лицо руками и отвернувшись от Александра.
– Когда мы были в школе, – настойчиво повторил тот, – вставали намного раньше почти каждый день, а теперь… Не позволяй себе слишком долго спать.
– Еще чуть-чуть, дай мне еще пару минуточек.
– Вставай.
И он одним взмахом сдернул с девушки одеяло. Сгорбившись, растерев худенькие плечики, Люси по-турецки села. Зевнула, потом уставилась на Александра сонными глазами-стекляшками, в каких ни понимания происходящего, ни уверенности в твердости почвы под ногами. На ней не было ничего, кроме нижнего белья. Беззащитная и хрупкая, дрожащая от холода, а, между тем, она не вызывающая ни желания защитить, ни стремления согреть, чуждая для всех неприкаянная душа…
– Вечно ты все портишь.
– Завтрак на кухне.
Игрушка, с какой можно беззаботно позабавиться… И она любила Александра за такое отношение к ней, потому как свято верила, что так аморальная профессия не завладевает на полной серьезности ее личностью.
Ресторан тонул в смеси электрических и солнечных лучей. Александра встретила очаровательная девушка с кудрявыми волосами, ниспадающими до лопаток.
– Добрый день, – прижимая увесистую записную книжку к груди, она широко улыбалась и походила на воплощения самого солнца: такая же яркая и ослепляющая…
– Новенькая на месте?
– Да, она ждет вас за тем столиком…
Девушка вытянулась, указывая куда-то вглубь зала, но Александр, равнодушно махнув рукой, лишь прошел мимо, успев бросить:
– Ко мне веди.
Замок в кабинет в очередной раз заклинило. Ключ отказывал поворачиваться. Ни вправо, ни влево. В яростном ожесточении Катаев дернул ручку. Потом еще раз. И еще… Безрезультатно. Терпение поспешно иссякло. Он перевел дыхание, огляделся по сторонам: длинный коридор, не видать ни души, только где-то за поворотом в привычном мурчании едва слышно гудит электрощитовая, какую каждую неделю уже давно обещает проверить электрик. Он с силой треснул дверь плечом. Раскат грохота, казалось, поднялся на этаж выше. Попробовал замок еще раз – тот по какому-то необъяснимому чуду вдруг поддался. Александр метнул ключи на стол – те скользнули по дереву, едва удержавшись за край. Плюхнулся в кресло. Открыл компьютер. Какие-то бумаги, подкинутые управляющим, требовали внимания… В изнуряющем бессилии он откинулся на спинку кресла с неугасаемой обреченностью, будто по какой-то неисправимой неловкости невозвратно упустил доселе надежный, как почва под ногами, смысл бытия…
Тут тихо постучали. Из приоткрывшейся двери выглянула скромная фигурка.
– Можно?
Александр
– Мне сказали подойти к вам. Сказали, что вы знакомитесь с каждым сотрудником.
– Предусмотрителен тот, кто лично знает каждого в лицо. И кто же ты? – он поднял на нее такой недружелюбно-холодный взгляд, от какого девушка неуклюже рухнула в кресло, невольно сглотнув.
– Администратор… – заторопилась она, но Катаев, не слушая, сразу же перебил бедняжку.
– Вот бумага и ручка. Пиши сочинение-рассуждение. Помнишь, в школе давали такие задания? Вот и пиши на тему, что такое счастье. Прямо при мне.
Она послушно взяла планшетку с бумагой. Спина образцово прямая. Одна нога закинута на другую. Первые несколько минут девушка не решалась коснуться ручкой бумаги, время от времени искоса поглядывала на Александра в недоумении, хмуря тонкие брови, как будто помышляя убраться восвояси…
– А… Насколько объемным должно быть… Сочинение.
– Сколько душа выразит, – равнодушно пожал плечами Александр, не отрываясь от компьютера.
В скучающем ритме тихо щелкали секундами настенные часы. Стесняющая неловкость залила кабинет, превратив время в тягучую массу… Скрипнула дверь, на пороге вырос мужчина в темно-синем костюме с по-борцовски короткими волосами. На светлом лице выделялся уродливый, неестественно огромный нос. Такая-то морда в сочетании с нахальной ухмылкой одним своим видом доводит до белого каления.
– Александр Михайлович?
– Чего тебе? – рявкнул тот.
– Так можно или нет? – мужчина за дверью не собирался отступать.
Тяжело выдохнув, Катаев, прикрывая ладонью глаза, словно укрываясь от слепящих лучей головной боли, кротким жестом позвал тот гостя.
– А ты пока иди, – обратился он к и без того запуганной девушке, – макулатуру занесешь потом. Завтра, например. Завтра же жду тебя. Сегодня, как видишь, обстоятельства…
– А я уже все, – поднявшись, стыдливо пробормотала девушка, протянув планшетку с наполовину исписанным листом.
– Так быстро, – в удивлении округлил очи Александр, беря планшетку.
Девушка кивнула и поспешно, не глядя на вошедшего, покинула кабинет, в каком преобладали дубовые оттенки, несмотря на нарушенную целостность дизайна. Мебель сюда заволокли лишь бы заставить пространство. Вон, видавший виды полупустой шкаф вытянулся вдоль стены… Мужчина опустился в кресло. Манерно поправил красный галстук. Широко зевнул…
– А напомни-ка, – на своих правах начал тот, – когда у нас смотр?
Александр перелистнул страницу раскрытого ежедневника. Большинство страниц пустовало. Катаев, до своего предела богатства, как будто бы позабыл обо всех занятиях, какими только затыкают безрадостные дни…
– Через пару дней.
– Обычно-то даты наизусть помнят, – усмехнулся тот, развалившись в кресле. – Да и торопливых издали видать…
– И как же, по-твоему, я должен усердствовать?
Роман сдержанно выдохнул. Достал сигарету из пачки. Щелкнул бензиновой зажигалкой…
– Здесь не курят, – сурово процедил Александр. Он таращился на него с такой озлобленностью, с какой, не мешкая, выпускают пулю в лоб.
– Что ж, очень жаль. Одна из распространенных причин, кстати, по которой инвесторы уходят. Такой пустяк… Нервы, понимаешь ли, не у всех как стальные канаты.