Тень Отца
Шрифт:
Тот вновь рассмеялся:
— И ты думал, что тебе удастся убежать, да?
Иосифу уже не нужно было что-либо говорить. Все и так было ясно. Он сказал:
— Убейте меня, а их отпустите… Я старший в роде Давида… Если кто-то должен погибнуть, пусть это буду я.
— И тебя убьем, и их, — сказал десятник. — Это своего сына ты хотел сделать царем? — Не дожидаясь ответа, он неожиданно хлестнул коня, и тот повалил Иосифа. Десятник подъехал к Мириам, которая схватила Иисуса и прижала Его к груди. Солдат
— Дай сюда ребенка!
Она потрясла головой:
— Нет!
Неожиданно заговорил Иисус. В его голосе не было страха, в нем звучал гнев:
— Не кричи на маму! Нельзя!
Десятник разразился смехом:
— Вы слышали, что Он сказал? Он уже сейчас считает Себя царем! Скажи, — десятник обратился к ребенку, — Ты царь?
— Да, Я Царь, — ответил мальчик.
— А где Твое царство?
Иисус поднял руку вверх и очертил ею круг.
— Это все Твое? — засмеялся десятник. — И мы тоже?
— Всё! — убежденно сказал Иисус.
Десятник перестал смеяться. На его жестоком лице появилось странное выражение ненависти, смешанной со страхом. Он жестом подозвал к себе одного из своих подчиненных и, указывая на ребенка, отдал приказ:
— Убей Его!
Но солдат строптиво пожал плечами:
— Сам Его убивай. Я не нанимался убивать детей.
— Ты знаешь, что есть такой приказ. И я приказываю тебе! — крикнул десятник.
Однако тот не испугался:
— Не будь глупцом! Отдавший этот приказ, наверняка уже сам умер. Ты видел, в каком состоянии он был, когда его вывозили.
— Его преемник будет убивать так же.
— Это его дело. Я же этого ребенка убивать не стану. Сам Его убей.
— Ты не хочешь награды?
Вдруг раздался голос третьего солдата. Пока эти двое спорили между собой, он перетряс поклажу на осле.
— У них с собой ничего нет: ни еды, ни воды… Зато я нашел вот что! — он торжественно поднял вверх золотую цепь, подаренную Бальтазаром.
Глаза двух других загорелись. Десятник выхватил у солдата цепь. Он внимательно присмотрелся и воскликнул:
— Золото!
— Золото… — подтвердили другие.
— Это, должно быть, очень ценная вещь…
— Наверняка, больше, чем награда, которую обещали.
— Можно получить и то, и это.
— Глупец. Они наверняка знают об этом золоте и спросят о нем.
— А мы скажем, что ничего у них не нашли.
— Но потом кто-нибудь проболтается, и все мы поплатимся за это головой.
— Лучше взять золото, а на них махнуть рукой.
— И так сдохнут в пустыне — без пищи, без воды…
— Никто не знает, что мы их нашли…
— А золото мы поделим. Неизвестно, как долго еще продлится наша служба.
— Только мы должны его поделить справедливо!
— Только так. А то ты любишь брать себе б°льшую часть.
— Я десятник!
—
— Лучше сделаем это сразу…
— Ладно, тогда давайте делиться, а эти пусть идут прочь.
Пока солдаты разговаривали, Иосиф подошел к Мириам и взял у нее Иисуса. Они вновь стояли рядом — измученные, слабые, едва державшиеся на ногах. Они не слышали, о чем говорили солдаты. Десятник подъехал к ним. Иосиф вновь отдал мальчика матери, а сам выступил вперед:
— Если хочешь кого-то убить, убей меня!
— Глупец! — бросил десятник. — Слушай! Я дарю вам жизнь и вас отпускаю. Но помни: мы вас не видели и не встречали… И не смей возвращаться сюда! Понял? Если вернетесь, то всех вас убьют. А теперь убирайтесь!
Подгоняя их тычками меча, он заставил их посадить ребенка на осла и тронуться на юг. Потом немного постоял, смотря им вслед.
— Далеко не уйдут, — сказал один из солдат, тоже наблюдавший за ними.
— Они еле идут…
— Наверняка, никого не встретят.
— А хоть бы и встретили! Им никто бесплатно еды не даст. А теперь давай сюда эту цепь!
— Не спешите так…
— Почему это мы не должны спешить? Золото должно быть разделено.
Полдень с его убийственным зноем миновал. Они действительно ушли не далеко. Едва солдаты скрылись из виду, они растянулись под скалой, на первом же повстречавшемся островке тени. Они лежали, измученные дорогой, голодом, потерей крови.
Через несколько часов их разбудила жажда. Иосиф приподнялся и, отирая лоб, сказал:
— Солдаты, наверняка, уже уехали. От реки мы ушли недалеко. Пойду, принесу воды.
— Только будь осторожен! — попросила Мириам.
Иосиф с трудом встал на ноги и протянул руку к кожаному бурдюку, лежавшему среди тюков. Когда он уже собирался идти, Иисус, указывая пальчиком, сказал:
— Там Каду… Бедный Каду…
— Будь осторожен! — повторила Мириам.
Иосиф шел, шатаясь из стороны в сторону. В его сознание вонзилась мысль: им удалось сохранить жизнь, но, несмотря на это, они были обречены: измученные, одни, в пустынной местности, без еды…
К реке можно было пройти напрямик, но слова Иисуса заставили его подсознательно выйти к тому месту, где их настигли. Издалека было видно, что солдаты уехали. Не было никого. Только на земле лежало тело убитого пса и рядом с ним еще чье-то тело…
Иосиф наклонился над телом. Человек был убит ударом копья сзади. Он лежал лицом вниз. Перевернув его, Иосиф узнал десятника. Двое других забрали у него меч и шлем, а также увели его коня. Остался только мешок, раньше висевший у седла. Иосиф заглянул туда и нашел там запас продовольствия и полный бурдюк воды.