Тень Перл-Харбора
Шрифт:
Через два часа, когда самолеты нашей ударной авиагруппы вернулись и приземлились на японские авианосцы, я слушал доклад Футиды:
– Авианосец, классифицированный нами как "Лексингтон", получил попадания тринадцати торпед и двадцати одной бомбы. На нем практически сразу же возник сильный пожар. Когда наши самолеты начали отход, то он уже наполовину ушел под воду. Тяжелый крейсер "Чикаго" поразили четыре торпеды и девять бомб. Крейсер перевернулся и затонул. В тяжелый крейсер "Астория" попали две торпеды и четырнадцать бомб. После чего на нем произошел взрыв боезапаса, и крейсер быстро скрылся под водой. Тяжелому крейсеру "Портленд" достались шесть торпед и две бомбы. Он правда еще держался на воде, когда мы начали свой отход. Но думаю, что скоро этот корабль затонет. Когда я последний раз
Глава 32.
Но потопление американского авианосного соединения не было последним сюрпризом на сегодня. Кстати, на всякий случай я направил в квадрат, где это произошло один тяжелый крейсер и четыре эсминца. Если какой-то из поврежденных вражеских кораблей уцелел, то его следовало захватить или уничтожить. Тут уж как получится. Кроме того, наши корабли должны были подобрать из воды всех американцев, покинувших свои тонущие суда. В 19.36 когда все страсти улеглись и я наконец-то решил поужинать, то от генерала Имамуры пришло довольно неожиданное донесение. Двадцать минут назад американское командование выслало парламентеров, которые заявили, что адмирал Киммел ,командующий обороной Перл-Харбора, хочет везти переговоры с командующим японским флотом, атаковавшим Гавайские острова. На вполне резонный вопрос Имамуры о том, почему Киммел не хочет разговаривать с ним, парламентеры немного смутились, но объяснили, что американский адмирал настаивает на переговорах именно с японским адмиралом, а не с сухопутным командиром.
К чести генерала-лейтенанта Хитоси Имамуры, он не стал обижаться и лезть в бутылку, а решил связаться со мною. А пока ситуация не прояснится, то он решил временно остановить наступление своих войск. Я одобрил его решение и сказал, что вылетаю к ним немедленно. Этот адмирал Киммел меня заинтриговал. Если он хочет поговорить именно со мною. Так тому и быть! Я, в принципе, догадывался, о чем пойдет разговор. Поэтому был согласен на эту встречу.
Лететь я решил на одном из палубных торпедоносцев из авиагруппы "Мусаси". Полечу на месте штурмана до захваченного нашими войсками американского аэродрома Уилер, что находился в центре острова Оаху. К этому моменту, наши инженерно-саперные части уже смогли очистить взлетную полосу от обломков вражеских самолетов и засыпали на ней воронки от бомб. Так что к приему самолетов этот трофейный аэродром был готов. Оставив Одзаву за старшего, я через десять минут уже был в воздухе. Лететь до Уилера меньше часа. Думаю, что не развалюсь. Хотя, кресло штурмана было не особо удобным, но я выдержал. На аэродроме все уже были предупреждены о моем прибытии.
Поэтому, как только мой "Кейт" коснулся полосы и вырулил на рулежную дорожку, то к нему сразу же подъехали два полугусеничных бронетранспортера "Хо-ха" с опознавательными знаками 3-го полка морской пехоты Императорского флота. По-видимому, это был мой транспорт и эскорт. Выскочивший из переднего БТР, японский морской пехотинец в полевой форме с погонами капитана 3-го ранга представился как Кенсин Акияма. В его глазах горели обожание и решимость выполнить любой мой приказ. Блин, ну вот еще один мой фанат. Он подтвердил, что со своими морпехами будет сопровождать меня к передовой линии. Адмирал Киммел и его штабные офицеры оказывается уже дожидаются моего приезда в расположении наших передовых частей. Сейчас с ними общается генерал Имамура, но официальные переговоры не начинают. Все ждут только меня. После чего бравый японский офицер указал на один из своих бронетранспортеров:
– К сожалению, вам придется сесть в эту бронемашину, чтобы добраться до места, господин командующий! Дорога
– Ерунда! Когда наша империя ведет войну мы не должны думать о комфорте. Думаю, что я не развалюсь, если проеду на вашем бронетранспортере несколько километров!
– успокоил я морпеха и полез в кабину ближайшего БТР "Хо-ха".
Когда наш кортеж прибыл на место, то я увидел место где будут идти переговоры. Симпатичный деревянный домик на окраине Перл Сити. Он был практически не тронутый стихией войны. Хотя рядом все соседние дома лежали в руинах. А этот вот уцелел. Генерал-лейтенант Имамура встретил меня у входа и доложил, что американские высшие офицеры ждут нас внутри. На переговоры прибыли командующий обороной Перл-Харбора адмирал Киммел, генерал-лейтенант Шорт и контр-адмирал Беллинджер. На мой вопрос, а где же адмирал Блоч, командующий 14-м морским районом (Гавайские острова), адмирал Киммел хмуро ответил, что Блоч погиб вчера во время авианалета.
– Хорошо, господа! Вы хотели меня видеть? Вот он я. Что вы хотели сказать мне такого, чего не смог бы мне передать генерал-лейтенант Хитоси Имамура?
– сразу же начал я переговоры, изображая недовольство.
– Вы меня от очень важных дел оторвали. Мой флот как раз топил ваш авианосец "Лексинтгон" и весь его эскорт!
– Мы хотели бы поговорить о перемирии!
– сказал адмирал Киммел, который заметно побледнел, когда услышал о судьбе "Лексингтона".
– Не понял вас! Какое еще перемирие? Вы что смеетесь?
– довольно резко ответил я, переглянувшись с Имамурой.
– Мы думали, что перемирие поможет обеим сторонам этого конфликта. И вы и мы сможем подобрать своих раненных и похоронить убитых. Это было бы по-христиански и соответствовало бы благородным традициям войны!
– начал неуверенно отвечать на мой наезд Киммел.
– Нас никакое перемирие не интересует. Я уже отдал своим десяти линкорам приказ на выдвижение к Перл-Харбору. Ночью они подойдут к входу в гавань и откроют огонь из всех своих главных калибров. Уж вам то как командующему Тихоокеанским флотом США должно быть ясно, что ваши немногочисленные береговые батареи не продержатся и двадцати минут против десяти моих дредноутов. После того как с вашими батареями будет покончено, наши линкоры превратят Перл-Харбор и Гонолулу в руины. Мы вас даже штурмовать не будем. За нас все сделает артиллерия. Если вы не дорожите своими жизнями, то подумайте тогда о жизнях своих людей и гражданских, которые погибнут при обстреле!
– решил я попугать американцев.
– Но это же чудовищно, это же бесчеловечно! Неужели вы на это пойдете?
– закричал генерал Шорт.
– Это не цивилизовано!
– Слушайте меня! Цивилизованные люди! Сейчас на одной чаше весов судьбы стоят жизни моих моряков, летчиков и солдат. А на другой чаше лежат жизни моих врагов. Ваши жизни. Жизни неизвестных мне гражданских, которые не являются гражданами Японской империи. Как вы думаете? Куда я брошу камень, чтобы нарушить это равновесие?
– ответил я ровным голосом, постаравшись, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул.
– И еще! Господа цивилизованные люди! Не вам говорить мне о бесчеловечности и жестокости. Вы, когда своих индейцев уничтожали и отбирали у них земли почему-то не заикались о человеколюбии и цивилизованных способах ведения войны. Так что люди, чей народ устроил массовый геноцид, не имеют права учить меня благородной войне.
– Вы меня не так поняли. Я не хотел вас оскорбить!
– начал лепетать генерал Шорт, опуская глаза.
– Если у вас нет других предложений, то я думаю, что наша встреча окончена!
– произнес я, многозначительно поглядев на Киммела.
– Мы хотим знать, чего хотите вы?
– пробормотал американский адмирал, переглянувшись со своими людьми.
– Я хочу вашей полной и безоговорочной капитуляции. Только в этом случае, мы с генералом Имамурой гарантируем жизнь всем, кто добровольно сложит оружие. Если вы сейчас ответите отказом, то наши солдаты пленных брать не будут. Выбирайте! Смерть или жизнь!
– выдал я свои требования и отвернулся от американцев.