Тень рыцаря

де Кастелл Себастьян

– Тоже останешься здесь.

– И что мне делать?

– Выглядеть беззащитной. Ты же должна выдавать себя за Алину. Если это ловушка, то я не хочу, чтобы хоть кто-то узнал, что на самом деле ее с нами нет.

– Девочка нас увидела, – сказал Кест, глядя на нее.

Я оглянулся. Каштановые волосы ребенка висели сосульками. Девочка находилась слишком далеко, и я не смог рассмотреть ее лицо, но видел, что оно, от лба до подбородка, окружено каким-то толстым овалом.

– Что это у нее на голове? – спросил я.

– Даже не знаю, – ответил Брасти. – Похоже на раму от овального зеркала.

Не слишком ей идет, хотя кто знает, может, она работает у местного попа, а это новая церковная мода? У религиозных фанатиков что угодно может быть.

Девочка подняла руку и помахала мне. Я не ответил – тогда она вскочила и вбежала в каменную часовню.

– Она может держать там арбалет или даже пистоль, – предупредил Кест.

– Или это просто невинная девочка, на которую напали, и теперь она опасается за свою жизнь, – сказал я.

Дариана фыркнула.

– Ты в самом деле в это веришь?

– Нет. Я почти убежден, что это ловушка.

– Тогда зачем в нее попадаться?

– Чтобы узнать…

– Потому что он всегда так поступает, – вмешался Брасти. – Спрашивает себя, как глупее всего можно поступить в данной ситуации, а потом так и делает.

– Пошли, – сказал я Кесту.

Он обнажил клинок и зашагал следом. Рапиры я оставил в ножнах, но достал метательный нож. Из лука я стреляю отвратительно, но метаю неплохо – если девочка достанет пистоль, то у меня, по крайней мере, будет в руках оружие, способное долететь быстрее, чем она успеет выстрелить.

Когда мы приблизились к часовне, Кест положил руку мне на плечо.

– Что-то тут не так.

– Что?

– Не знаю, – сказал он. Лоб его покрыли бисеринки пота.

– Тогда…

– Ближе я подойти не могу.

Глаза его округлились, желваки заходили, словно он пытался сглотнуть слюну. За всю свою жизнь я ни разу не видел, как Кест боится.

– Что с тобой?

– Не знаю. Я… Я не могу войти.

Я еще раз осмотрел маленькое каменное строение. В крошечной часовне не было ничего особенного, по всему Луку таких сотни. Я посмотрел на землю, где лежали отвалившиеся кирпичи, и увидел, что широкое кольцо из камней осталось нетронутым.

– Просто разрушенная часовня какого-то древнего святого, – сказал я. – Ты же не собираешься начать мне втолковывать всякие прописные истины?

– Я… Кажется, я… – Он попытался сделать еще шаг, и я увидел, как его нога задрожала. Приложив колоссальные усилия, он все-таки поставил ее на землю, но затем упал на колени и склонил голову.

– Вставай, Кест.

– Я не могу.

– Он говорит правду, – раздался из часовни женский голос.

У входа стояла девочка в желтом платье. Брасти оказался прав: ростом она была не больше пяти футов, фигура как у истощенной девчонки лет тринадцати. Но лицо выглядело на несколько лет старше – как у молодой взрослой женщины. Темные глаза смотрели из-под длинных густых ресниц. Прямой тонкий нос, высокие скулы, как у богини Любви. Пухлые яркие губы, рот чуть шире, чтобы смотреться идеально. Такие чувственные лица воспевают трубадуры.

Трин.

Я уже замахнулся, чтобы метнуть нож ей в горло, но Кест схватил меня за лодыжку.

– Нет, Фалькио, это не она. Трин высокая, как Валиана. Это Другая.

– Меня

зовут Кантисса, – сказала девушка, голос ее дрожал, она сложила перед собой руки, словно умоляла о пощаде. – Я живу в селении неподалеку со своими родителями.

– Брось притворяться, – сказал я. – Видал я актрис получше даже в переулках у дешевых борделей.

Мы подошли к девушке достаточно близко, и теперь я мог как следует разглядеть странную овальную раму. Она была сделана из темного дерева и огибала голову. Толстые железные винты удерживали ее на месте. Аппарат казался пугающим и даже непристойным: не маска и не зеркало, но, чем бы эта конструкция ни была, она придавал девушке черты лица Трин.

«Магия, – подумал я. – Святые угодники, как же я ненавижу магию».

Губы у девушки задрожали, словно я обидел ее, затем уголки рта растянулись в широкую улыбку.

– A-а, мой шкурник, тебя не обманешь, не так ли? Мне удалось это лишь в тот день, когда я убила лорда Тремонди прямо у тебя на глазах. А еще на протяжении нескольких недель, пока мы вместе путешествовали и я играла роль служанки. Между прочим, а где Валиана? Это она там с вами на дороге? Я бы хотела повидаться с ней.

– Я приведу Валиану поздороваться, но, боюсь, она убьет тебя прежде, чем поймет, что на самом деле тебя здесь нет.

– Неужели у нее наконец-то вырос хребет? Раньше она без моей помощи и причесаться-то не могла. Ты ее еще в постель не уложил? Когда мы расстались, она была девственницей. Ужасное положение для привлекательной юной особы.

– Неужели? Насколько я понимаю, твой дядя, герцог Перо, уже помог тебе решить эту проблему?

– Не ревнуй, Фалькио. Наверняка ты еще не забыл, что я тебе первому себя предлагала.

Руки ее задрожали, словно девочка пыталась бороться с наваждением, но миг спустя они безвольно повисли, потом поднялись к шее и провели по всему телу сверху вниз. Наверное, это должно было меня завлечь.

– Может, это тело тебе больше по вкусу? В конце концов, ей столько же лет, сколько и Алине. – Она повернула голову и посмотрела вдаль. – Это она там с тобой? Дорога может быть слишком опасной для юной девушки. Уверена, что Кантисса со мной согласилась бы, если бы могла говорить.

– Может, Кантисса утешится, когда узнает, что ты никогда даже пальцем не коснешься Алины. Она взойдет на престол и станет королевой, а о тебе будут вспоминать лишь как о дурном сне.

У девочки снова затряслись руки, и я понял, что Кантисса всё слышит и борется. Посмотрел на винты с маленькими деревянными ручками. Может, если их открутить, заклинание будет разрушено? Я осторожно шагнул к ней.

– Ах-ах-ах, – сказала Трин. – Не думаю, что ты собираешься поцеловать меня, мой шкурник. Так что стой, где стоял, или я заставлю Кантиссу выколоть себе глаза.

Я попятился. Трин поглядела на меня и театрально ухмыльнулась.

– В самом деле? Не хочешь рискнуть жизнью даже глупой крестьянской девчонки? А что, если, убив ее, пока я нахожусь внутри, ты убьешь и меня, Фалькио?

Я промолчал, ожидая хоть какого-то знака, правда это или нет. Может, и впрямь? Сколько бы жизней я спас, если бы убил Трин прямо сейчас? Поняла бы меня Кантисса? Попросила бы она меня об этом?