Тень Саддама Хусейна
Шрифт:
Хотя мне стало известно об этом позже, причиной хорошего расположения духа Саддама в день моего допроса была очередная женитьба Саддама - его третьей женой стала Недхал Мохаммед аль-Хамдани. Она была управляющей департаментом солнечной энергии при министерстве индустриализации. Это был ещё один удар по принципам правящей партии.
Я понимал, что испытываю судьбу, но я должен был узнать, что с Софи. Я постарался спросить об этом как бы между прочим, не проявляя особого интереса.
– Тебе она нравится?
– тут же вопросом на вопрос ответил Саддам.
Я пожал плечами,
– Она больше тебя не будет беспокоить.
– Она американка, - напомнил я ему, испугавшись, что, возможно, её уже нет в живых.
– Она могла бы быть нам полезной.
– Американка?
– Саддам казался искренне удивленным.
– Мне сказали, что родители её иракцы.
– Она родилась в Багдаде, но её семья уехала в Нью-Йорк лет тридцать тому назад, когда она была ещё ребенком. У неё уже были неприятности, поэтому она сказала, что из Ирака.
Саддам немного помолчал.
– Да, - сказал он наконец.
– Она могла бы оказаться нам полезной в целях пропаганды. Я бы пригласил её сюда и сделал бы все, чтобы об этом стало известно в ЦРУ. Американка в моем дворце заставит их кое о чем задуматься, если они решат напасть.
Саддам широко применял методы использования заложников. Поток иностранных государственных чиновников в Багдад для переговоров об освобождении заложников не иссякал. Обычно Саддам охотно шел на переговоры, если предполагалось, что они будут вестись на должном уровне, с достоинством и в атмосфере обоюдного уважения. Одним из недавних таких эмиссаров был бывший министр из Великобритании Эдвард Хит. Он приехал без полномочий своего правительства, чтобы попросить освободить несколько английских экспатриантов, которым якобы требовалась неотложная медицинская помощь.
Саддам удовлетворил просьбу Хита и позднее очень лестно отзывался о нем.
– Он смелый человек, если решился приехать без разрешения и покровительства своей страны, он говорил со мною свободно, как хотел.
Хит посоветовал Саддаму уйти из Кувейта в целях его же безопасности, но сделал это тактично, не задев самолюбия Саддама.
– Жаль, что он не у дел и время его уже прошло, - заметил Саддам.
– Я мог бы вести переговоры с таким человеком.
Несколько дней спустя Софи переселили во дворец. Здесь она сидела взаперти. Ее комната была под круглосуточным наблюдением. Мне очень хотелось увидеть её, но я не мог рисковать, обратившись к Саддаму или кому-нибудь еще. Я уже подумывал переговорить об этом с Хашимом, но однажды утром, когда Саддам покинул дворец, Хашим сам заговорил со мной на эту тему.
– Я удивляюсь, что ты не поговорил с ним об этой американке, - сказал он, не поднимая головы от бумаг, которые просматривал.
Вздрогнув от неожиданности, я посмотрел на него.
– Зачем мне это делать?
– О, брось, Микаелеф, я не маленький, не вчера родился. Ты провел четыре недели с этой темпераментной женщиной. Значит, у тебя есть к ней чувства.
– Это все в прошлом.
– Как знаешь, но сегодня утром Саддам сказал мне, что он не против того, чтобы ты виделся с ней, при условии, что я буду тебя сопровождать.
Я понял, что могу оказаться жертвой любимых шуточек Саддама, но мое желание увидеть Софи было сильнее боязни стать посмешищем.
– В таком случае, я согласен. Я хочу встретиться с ней.
Пять минут спустя я уже входил в комнату Софи. Она лежала на кровати. Хашим, войдя, остался у двери и дал мне возможность одному приблизиться к Софи. Лицо её было в синяках и ссадинах, подбитые глаза опухли, губа была разбита и тоже распухла. Уши Софи были забинтованы, на бинтах засохла кровь. Видимо, поранили мочки ушей, когда вырвали серьги. Обычные приемы тюремщиков Саддама. Шепотом она сказала, что её много раз насиловали и избивали. Когда она говорила, я заметил, что у неё выломаны два передних зуба. Я легонько приложил палец к её губам.
– Ничего больше не говори. Мы поговорим, когда ты окрепнешь.
Я сидел рядом с ней и гладил её лоб, пока она, напичканная снотворным, не уснула.
Когда я возвращался с Хашимом в Черный кабинет, я горько призадумался. Состояние Софи было ещё хуже, чем я опасался, сам я не в состоянии ей помочь, не раскрывая наших с ней отношений. Мой инстинкт подсказывал мне, что это было бы роковой ошибкой и повредило бы нам обоим. Саддам не потерпел бы моей связи с американкой, даже если она дочь иракских родителей.
– Она нездорова, Микаелеф, - заметил Хашим, - но можешь не беспокоиться, за ней хороший уход, теперь, когда у Саддама насчет неё какие-то планы.
По мере того как срок вывода войск из Кувейта, установленный ООН, приближался, люди все чаще предпочитали не покидать дома и улицы Багдада стали тихими. Кто-то смотрел телевизор, кто-то слушал Багдадское радио, но большинство иракцев ловило передачи иностранных радиостанций. Даже "Радио Израиля" вело теперь передачи на арабском языке. Все станции передавали одно и то же. Кризис нарастал.
До последнего момента министр иностранных дел Тарик и его заместитель Назар Хамдун делали все, чтобы добиться договоренности. Воздушным сообщением между Багдадом и Амманом, единственным иностранным аэропортом, открытым для связи с Ираком, пользовались лишь главы правительств, политики и дипломаты, надеющиеся в последнюю минуту подписать соглашение. Решением ООН Ирак должен вывести свои войска к полуночи 15 января, но срок наступил и прошел, а иракская армия все ещё оставалась в Кувейте.
Утром 16 января над Багдадом висел тяжелый туман. Не по этой ли причине не прилетели бомбардировщики? Большинство населения укрылось в домах, слушая новости по радио, в семьях все старались держаться поближе друг к другу и ждали налета. Улицы были пустынными, лавки и магазины закрыты. На улицу выходили лишь в случае крайней необходимости. День тянулся медленно, новостей не было. В полдень немногие владельцы магазинов и лавок, которые все же открыли их, стали готовиться к закрытию.
Я возвращался домой позже обычного, ибо оставался во дворце в ожидании событий. Когда я наконец вышел на улицу, то был удивлен тем, что везде, хотя и вполсилы, горят фонари. Затемнения в городе не было.