Тень скандала
Шрифт:
— О да! Наша мать обожала его.
— Ваши родители… это был брак по любви? — Грейс почувствовала, что ее лицо загорелось. — Извините! Мне не следовало задавать подобные вопросы.
— Ничего, — отозвалась Аниша. — Нет, он был заключен по политическим мотивам. Вообще-то мой дед был из семьи правителей Раджпутана. В наши дни на подобные браки смотрят неодобрительно. Да и необходимость отпала, в Индии теперь много англичанок.
— О, надеюсь, это был
И снова Аниша пожала плечами:
— Пожалуй, это был не тот брак, который выбрал бы каждый из них. Но моя мать был редкой красавицей, а мой отец — очень богатым. Полагаю, бывают и худшие судьбы. А вот вторая женитьба моего отца — на Памеле, матери Лукана — была по любви.
Они продолжили разговор о детстве Аниши и ее брата в Индии. Если Аниша испытывала горечь, сравнивая свою мать с мачехой, это никак не отразилось на ее любезных манерах, которыми могла похвастаться далеко не каждая высокородная англичанка.
Тем не менее жизнь в Лондоне не была для нее усыпана розами, догадалась Грейс. Предрассудки высшего света препятствовали тому, чтобы признать леди Анишу Стаффорд одной из своих.
Грейс могла ей только посочувствовать. Она сама приехала в Англию с намерением начать новую жизнь и залечить душевные раны. Но вместо этого столкнулась с трагедией, которая, если верить Рутвену, была чревата опасностью. Хуже того, она начала опасаться, что влюбляется в своего спасителя, что вообще никуда не годилось.
Порой ей отчаянно хотелось сбежать из Англии.
Попугай словно прочитал ее мысли.
— Помогите! — выкрикнул он. — Выпустите меня!
Глава 8
Главная улика
С сигарой в руке лорд Рутвен спустился по старой каменной лестнице в подвал, тускло освещенный настенными светильниками. Члены клуба и прислуга совершали это путешествие по несколько раз на дню, поскольку в этих темных помещениях с каменными сводами Белкади хранил запас лучших европейских вин, а доктор фон Алтхаузен устроил здесь свою лабораторию.
Дальше по коридору имелись другие помещения, но их редко использовали. В основном они предназначались для церемоний, молитвы и медитации. Рутвен вошел в первую комнату справа, длинную и узкую, с забранными решеткой окнами, располагавшимися высоко над полом.
Лорд Бессет, сидя за рабочим столом, спускал вниз рукав рубашки. Лицо его осунулось, под глазами залегли тени. Рядом стоял доктор фон Алтхаузен, склонившись над электрическим генератором с инструментами в руках.
— Есть успехи? — спросил Рутвен, опустившись
Бессет покачал головой.
— От меня никакого толка, — сказал он, бросив удрученный взгляд на доктора. — Похоже, видения не могут быть воспроизведены электрически.
— Терпение, мой друг, терпение. — Доктор поднял глаза, нахмурившись при виде сигары Рутвена. — Рутвен, вы что, хотите взорвать нас всех? — рявкнул он. — Не все, знаете ли, склонны к самоубийству.
— Этим? — Рутвен поднял руку с болтающейся между пальцами сигарой. — Она едва дымится.
— Это лаборатория, черт побери! — резко бросил доктор. — Сейчас же погасите ее!
Бессет перевел усталый взгляд на Рутвена.
— Мне нравится, когда доктор отчитывает вас. Никто больше не осмеливается.
Рутвен приподнял бровь.
— Разве? — осведомился он, потушив сигару. — Вы неважно выглядите, мой друг.
— Тяжелая ночь. — Бессет застегнул манжету и встал. — Вы знаете, как это бывает, старина, — сказал он, натягивая сюртук.
— Мозг! Мозг! — пробормотал доктор, набросив кусок прорезиненного полотна на свое изобретение. — Все в мозгу. Это не может быть ничем иным, кроме электричества. Гальвани это доказал.
— Но Бессет не дохлая лягушка, — заметил Рутвен. — Вы не можете испытывать на нем условные рефлексы, словно…
— Я когда-нибудь учил вас выполнять вашу работу, Рутвен? — Доктор обернулся, свирепо сверкнув глазами.
— У меня ее просто нет, — невозмутимо отозвался Рутвен.
— Вы один из Посвященных, — огрызнулся доктор, нагнувшись, словно что-то искал под столом. — Это важная миссия…
— Да, но не работа, — возразил Рутвен. — Если помните, я дипломат в отставке.
— Вы шпион в отставке, если вас интересует мое мнение, — парировал Бессет, снова усевшись. — Но ее величество, конечно, вправе называть вас как пожелает. — Он повернулся к фон Алтхаузену. — Доктор, у вас не найдется что-нибудь выпить?
— Конечно, — отозвался тот, роясь в ящике для инструментов. — В буфете.
Рутвен встал.
— Сидите, старина, пока не свалились, — сказал он. — Я принесу.
Порывшись в буфете, он нашел бутылку коньяка и три почти чистых бокала. Вернувшись к столу, маркиз наполнил бокалы, наблюдая краем глаза за своим молодым другом. Джефф лишь недавно стал лордом Бессетом, и новое положение лежало на его плечах тяжким бременем. Причин было несколько, но главной из них был тот факт, что он никогда не рассчитывал унаследовать графство.