Тень за спиной
Шрифт:
– Ты будешь жалеть?
– с грустной улыбкой спросила Милослава.
– Я?
– вскинул брови хан.
– Думаешь, мне недостаточно сожалений? Думаешь, я вообще умею о чем-то жалеть? Глупости! Ты сделала меня сильным. Знаешь, как делают хорошую стальную саблю? Ее раскаляют на огне, а потом резко окунают в воду. Она шипит, остывает и становится прочной. Это называется закалкой. Ты закалила меня, Мила. Я ни о чем не жалею.
– Я сейчас сойду с ума!
– схватилась за голову
– Я не понимаю тебя, не понимаю себя!
Таман криво усмехнулся и вдруг ударил ее по щеке - не сильно, но ощутимо. А ведь хотелось ударить так, чтобы вышибить ее из своих внутренностей, только тогда надо бить себя, а нее ее.
– Так легче?
– зло спросил он.
– Или тебя выпороть, чтобы ты вспомнила, кто ты есть?
Женщина вскинула голову, сверкнув глазами.
– Так гораздо лучше, - звонко сказала она.
– Спасибо.
– --
Они сидели у очага на одном бревне: рядом, но не касаясь друг друга. На плечи Милославы было накинуто одеяло: ночи уже прохладные.
– Я люблю тебя, - говорил Таман, грея руки об чашку с непонятным напитком, по недоразумению называемым степняками чаем.
– Я всегда любил одну тебя и всегда буду любить.
– Ты глупец, - отвечала Милослава.
– Почему не Наймирэ? Ты ее губишь.
– Мне плевать.
– Она мать твоих детей. Она двадцать лет за твоей спиной, - завелась Милослава, а потом вдруг выдохнула.
– Да ну тебя. Ничего тебе не плевать. Ты хороший.
Она потянулась к огню, поправила сползшее одеяло, но вдруг замерла и поглядела на мужчину, не спускавшего с нее глаз.
– Ничего не изменилось, Таман, - тихо сказала она.
– Я не люблю тебя.
– Я знаю, - спокойно ответил он.
– Это уже не важно.
Действительно, внутри больше ничего не болело. Он осознавал, что всегда мог получить ее и всегда отпускал, а, значит, она просто не его судьба. Не так уж и хотел, получается. Вот Степь он хотел. Ради Степи он был готов на всё.
Он всё ещё любил Милославу, но теперь она не была недостижимой мечтой. Сегодня он мысленно уже овладел ей, даже оставил ее себе, даже прожил внутри себя другую жизнь. Теперь она была просто женщиной, не богиней, не звездной кобылицей, не идеалом. Сейчас он разглядел морщинки вокруг глаз, седую прядь в волосах, которые были темнее, чем он помнил. Страшная усталость навалилась на его плечи.
– Я пошлю за Аязом, - поднялся Таман.
– Он отвезет тебя к Виктории. Пожалуйста, будь с ним помягче. Ему и так сейчас тяжело. Не надо вот этого твоего "я леди Оберлинг, а ты ничтожество, вставшее у меня на пути".
Милослава недоуменно посмотрела на Тамана и вдруг расхохоталась. Хан прикрыл глаза и проклял всё на свете: и ее, и звездное
Среди ночи он не выдержал, разбудил Хариза, велев охранять ее, а сам вскочил на коня и сломя голову помчался в Ур-Таар к Наймирэ. Жена как всегда спала в одной комнате с детьми: он всегда ругал ее за это. Хан прокрался к ней, стараясь никого больше не разбудить, положил руку на теплое женское плечо и, едва она открыла глаза, прошептал:
– Ты мне нужна.
Наймирэ никогда с ним не спорила. Она тут же поднялась, прикрыла одеялом Шурана и последовала за ним в его покои.
– Подожди, - коснулась она его руки.
– Я приду через минуту.
У Эмирэ, ее главной помощницы, была своя комната. Она разбудила ее и велела лечь с малышами, чтобы они не испугались, когда проснутся.
Когда женщина зашла в спальню мужа, тот стоял у окна, ссутулившись. Наймирэ подошла к нему, обвила его талию руками, положила голову ему на плечо.
– Что случилось, любимый?
– Милослава приехала, - глухо сказал Таман.
Наймирэ стало очень страшно: она ждала приезда Милославы не меньше, чем он.
– Почему ты здесь, а не с ней?
– дрожащим голосом спросила она.
– Ты нужна мне, - ответил муж, сжимая ее в объятиях.
– Ты меня не бросишь?
– Я останусь рядом, даже если ты приведешь ее в свой дом, - просто сказала Наймирэ.
– Я без тебя умру.
– Не приведу. У меня только одна жена, и это ты.
Женщина в его объятьях вздрогнула всем телом и прижалась к нему еще плотнее. Она не знала и не хотела знать, что произошло между ее мужем и Милославой, но была сейчас ей искренне благодарна.
– Тебе надо поспать, - прошептала Наймирэ.
– Опять как загнанная лошадь. Ложись.
– Мне надо вернуться. Там овцы...
– Справятся и без тебя. Хариз прекрасно тебя заменит. Спать.
– Ты ляжешь рядом?
– отчего-то она была ему сейчас нужна как воздух.
– Если ты пожелаешь.
– Пожалуйста, - прошептал Таман, ловя ее руку и переплетая их пальцы.
– Будь со мной.
Она легла рядом с ним, уткнувшись в его плечо. Таман уснул мгновенно, а Наймирэ еще долго утирала слёзы и улыбалась в темноту, про себя благодаря степного бога за приезд Милославы.
Конец