Тени Авалона
Шрифт:
Когда он поднял голову в очередной раз, дворец, маячивший где-то вверху, ударил по глазами блеском крыш и сиянием белых стен.
Медные ворота, отполированные до такого блеска, что солнечные лучи будто поскальзывались и летели прямиком в глаза. Сквозь них прошел бы не сгибаясь Мимир-младший. На случайных гостей смотрел суровый лик – растрепанные волосы, сощуренные глаза, искаженное в гримасе гнева лицо.
Владыка Талос не был милостив к путникам.
– И что, их откроют для нас? – изумилась Дженни.
– Их откроют только в конце времен, когда небо и земля
Дженни и Тадеуша провели к небольшой дверце в привратной башне, та отворилась, и их «добрый» конвой раскланялся. На прощание фейри не сказали ничего – ни «спасибо», ни «извините».
Подумать только, она когда-то мечтала встретить первых. Знала бы, что они такие гордецы…
– Если ты решишь вернуться в Башню, только дай знать, – Тадеуш легонько придержал ее за локоть, когда они шли гулкими крытыми галереями вслед за провожатым – тоже рыжеволосым и зеленоглазым фейри.
Свет сменялся тенью, эхо их шагов дробилось и летело вперед, торопясь сообщить – Дженни Далфин во дворце. Но никто не спешил навстречу, не распахивал белые деревянные двери, украшенные ажурной резьбой, не выносил вина, воды и хлеба, не торопился приветствовать гостей.
Тихо было у Талоса, тихо и пустынно.
– Сколько здесь живет людей? – Дженни нагнала проводника. Он был в белой тунике, перехваченной узким ремнем, но при этом в широких свободных штанах, почти шароварах, из-под которых выглядывали узкие носы кожаных сапожков на плоской подошве. На поясе висел все тот же узкий меч.
– Людей в Цитадели немного, – покосился на нее фейри.
– А не людей? – уточнил Тадеуш. Его тревожило то, что он видел в небе. Вернее, то, чего он так и не смог увидеть.
Фейри ничего не сказал, а в буквальном смысле ушел от ответа – ускорил шаг и распахнул двери.
Внутренний дворик, многоугольный провал в беленых стенах, выложенный черным гранитом. Слепящая медь крыш. Невысокие, аккуратно подстриженные деревья в кадках.
Дженни подумала, что сверху этот двор наверняка смотрелся как черный зрачок в медно-красном глазу Цитадели.
Фейри коротко поклонился и закрыл двери.
– И? – Дженни поглядела на Тадеуша.
Зверодушец пожал плечами:
– Я предлагал прыгнуть в Башню Дождя. Причем давно.
– И не узнать, что надо Талосу?
– У волков, и вообще у диких зверей, есть такое полезное чувство – ноофобия называется, – рассеянно сказал Тадеуш, оглядывая двор. – Боязнь нового.
– И что в этом полезного?
– Жизнь в лесу не сахар, и если можно обойтись старыми путями, то зачем тратить силы на поиски новых?
– Вот уж не подумала, что животные такие консерваторы…
– Они просто жить хотят. А для жизни нужны силы.
Двор был уставлен большими кадками с растениями – пальмы, лианы, фикусы, сосны и папоротники. За ними, в глубине двора скрывался небольшой прудик с лилиями. Возле него спиной к ним стоял человек.
Когда они приблизились, он повернулся.
Высокий старик в белой рубахе, расшитой черной нитью, в узких
– Вы пришли.
Дженни неуверенно кивнула, не очень понимая, вопрос это или утверждение.
– Мастер Талос, я Тадеуш Вуйцик, я сопровождаю Дженни на Авалоне и хотел…
– Владыка.
Тадеуш моргнул.
– Что?
– Владыка Талос, – сказал старик, не глядя на него.
– Владыка… – повторил Тадеуш с кислым лицом. – Мы благодарны вам за приглашение, но все же, чем вызвано…
Талос прервал его небрежным жестом:
– Я хотел видеть Дженнифер.
Дженни определилась со своими чувствами. Ей не нравился остров, и Цитадель Талоса, и еще меньше – сам хозяин острова. Но уйти не поговорив? Не узнав о папе? Она была уверена: именно здесь один из концов большой тайны, связанной с ней. Она чувствовала эту тайну как начинающуюся болезнь, как растущее напряжение внутри тела, словно что-то сдвинулось внутри и зреет, и не дает покоя.
– Твоему спутнику не стоит слушать наши разговоры.
– Он мой друг! – твердо заявила Дженни. – Я доверяю ему больше, чем вам.
Старик смотрел на нее как ощупывал, откусывал по кусочку, пытался разобрать и присвоить.
– Ты знаешь, что ты моя внучка?
Тадеуш издал неопределенный звук: похоже, он до конца наделся, что Дженни шутит. Внучка судьи Талоса, одного из самых могущественных людей на Авалоне!
Дженни выдержала большую паузу.
– Да. Мне сказали. И мой папа, Роберт Далфин, – ваш сын.
– Был им, пока не погиб.
«У меня есть для тебя новость, дедуля, – фыркнула Дженни. – Только я тебе не скажу…»
– И что теперь? – развела руками она. – Как я понимаю, вы последние тринадцать лет не спешили с объятьями. Вырастил меня Марко!
– Он всего лишь твой опекун по законам Внешних земель. У тебя есть только один настоящий родственник, и это я.
– Когда папа женился на маме, вы были совсем не рады. Ни одной открытки на Рождество за тринадцать лет.
– Это Марко тебе сказал?
Дженни смешалась.
– Я не мог покинуть Авалон, – мягко сказал Талос. – А Марко ограждал тебя от всех контактов. Дженни, ты всегда смотрела на жизнь его глазами, но теперь ты выросла. Посмотри своими.
– Я вам не верю!
– Понимаю, – признал Талос. – Ты слышала обо мне только из уст приемного деда, а у нас с ним давний спор. Даже если я спасу ему жизнь, он скажет, что я сделал это со злым умыслом. Хорошо, что ты наконец сможешь сама во всем разобраться.
– Наверное, – неуверенно сказала Дженни. – Только как-то все очень стремительно…