Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
– Валерий Александрович очень хороший учитель, мой отец сказал после собрания.
– Так и сделаю.
Появился Игорьков, подошел к Громову. На девочек не обратил никакого внимания. Оба зашли в туалет.
– Лейла, - Таня вдруг посмотрела в глаза подруге, - ты меня прости за пятницу.
– Что ты! Я забыла уже, не за что прощать. А мы не опоздаем?
– Нет, наши еще не появились.
– Таня стала смотреть в окно: там быстро шли к школе какие-то фигуры. Посмотрела
– Это что?
– спросила Лейла.
– Забыла? Сегодня же литера.
– Ой, а у меня нет, нас в библиотеку не записывают. Требуют паспорт или вид на жительство.
В коридор вышли четыре человека, "бэшки": Махай - противный и наглый, Борискин, Савельев и Веревкин.
Лейла спряталась за подругу.
– Эй, "ашки"! Грома с Игорьковым не видели? Глухие, что ли?
Трое: Борискин, Веревкин и Савельев стали у стенки, а Махай распахнул дверь туалета, там на миг мелькнули Громов с Игорьковым, Махай тут же захлопнул дверь.
– Ой!
– прошептала Лейла, - что сейчас будет, они же наших ребят побьют. Таня убрала книгу в рюкзак, и в эту минуту из туалета вылетели Махай, а за ним Громов с Игорьковым. Их тут же окружили "бэшки", начался разговор на повышенных тонах. Савельев схватил Игорькова за ворот.
– Сейчас подерутся, - прошептала Лейла, - а наших нет.
В эту секунду из-за поворота выскочил Макс Ребров и бросился к компании. Дальше все произошло мгновенно: Савельев почему-то упал. Кто-то закричал "Валера!"
Таня не сразу увидела нового историка, стоявшего возле своего кабинета.
Мальчишки бросились в сторону лестницы, но раздался еще более громкий крик "Атас! Колян!", и на этаж вихрем ворвался охранник Коля, мальчишки бросились мимо историка в сторону пожарной лестницы, Валера было побежал за ними, но вернулся. А Савельев лежал на полу. Коля наклонился над ним, мальчишки исчезли за поворотом.
– Что с тобой? Сильно ушибся?
– спросил Коля у Савельева. Тот встал, и вдруг зло выругался.
– Отцу скажу, он ему задаст.
– Зачем же сразу отцу? - Коля отряхивал пыль с одежды Савельева.- Ты, кажется, цел. Кто первый-то начал?
– Они, они начали.
Подошел Валера.
– Что случилось?
– Пацаны подрались, вот этому кто-то из них хорошо дал.
– Не кто-то, а Макс, - зло сказал Савельев.
– Ты точно видел?
– спросил Валера.
– А че видеть-то? Макс это был, у любого спроси.
– И кто же с тобой был?
– осведомился Валера.
– Не знаю, - хмуро буркнул Савельев.
– А кто ударил - знаешь? Это как же?
– Да известно кто с ним был, - усмехнулся Коля, - Борискин и Веревкин из его класса, кажется "Б"?
– Не знаю, - снова хмуро повторил Савельев, -
– Девочки, - Валера повернулся к Тане и Лейле, - вы видели, так все и было, как Савельев рассказывает?
Таня молчала. Лейла захлопала глазами.
– Разберемся, иди, - Коля поправил ремень и пошел к выходу.
Глава 27
Перед уроками
– Девочки! А красавчик-то наш, Полянский, вчера уже с Французовой гулял - с этими слова в учительскую вошла Людмила Прокофьевна, преподавательница географии, маленькая, полная, в бежевом костюме. Кажется, кто-то ее спросил, откуда сведения.
– Лично видела, около восьми вчера, гуляла с внуком около нашего "Эльдорадо".
Громко закашляла высокая, в платье стального цвета, с зеленым шарфиком, простуженная Инга Петровна, прокашлялась и спросила.
– А что, Белецкая уже побоку?
– Да сил уже нет, и вот сосутся с этой Белецкой каждую перемену, сосутся, тут же малыши. Раз им сделала замечание, два. Ноль внимания. Посмотрели на меня, как на ископаемое, и снова принялись сосаться.
– Это сказала низенькая, с кренделем на голове, в кофте и какой-то темной юбке Анна Серапионовна Чибисова - учитель биологии. В ее руках журнал.
– А мы для них уже ископаемые, - произнес Евгений Борисович Хазин, похожий на гнома, чернобородый, с всегда смеющимися глазами физик. У него и прозвище, конечно, гном.
– Да, мы давно уже ископаемые. Вы, ведь. Анна Серапионовна, и с компьютером не очень-то умеете обращаться?
– Раньше без всяких компьютеров учили, - раздраженно бросила Чибисова, садясь за стол и открывая журнал, - и ничего, знаете, хорошо учили. А теперь понаставили всюду этих компьютеров! Из-за экрана ученика не видно. Чем он там занят за своей партой? Вот вы знаете, Евгений Борисович?
– Евгений Борисович целый урок по кабинету бегает, он все замечает, - простуженным голосом сказала Инга Петровна и снова начала кашлять.
– Эвкалипт, милочка, надо пить, - не отрываясь от журнала, посоветовала Анна Серапионовна.
– Стакан водки с перцем, - и как рукой снимет, - Хазин засмеялся, поглядывая на молодую учительницу физкультуры Инночку. - Да, а мы уже ископаемые, надо признать, время проходит. И это надо это принять.
– Вот вы, Евгений Борисович, это и принимайте, - Анна Серапионовна, что-то яростно записывала в журнал, с шумом захлопнула его, пошла к шкафу и с силой вставила в плотный ряд.
– Теперь у Французовой с Белецкой может выйти ссора, - поправляя перед зеркалом прическу и подкрашивая губы, сказала Алла Максимовны Виторган, учитель английского.