Тени исчезают на рассвете
Шрифт:
СЕРГЕЮ ПАВЛОВИЧУ НЕ СПИТСЯ
Сергею Павловичу не спалось в ту ночь. Он беспокойно ворочался с боку на бок в своей жесткой скрипучей постели, считал до ста, до тысячи. Потом, накинув халат, встал, отыскал таблетку люминала. Снова лёг. Только стал погружаться в дремоту — верную предвестницу сна, как на улице мимо окон с ревом промчался мотоцикл.
Сон пропал окончательно. Сергей Павлович полежал немного с открытыми глазами, пытаясь рассмотреть в полутьме знакомое пятно на потолке, похожее своими очертаниями на Скандинавский
В углу комнаты стояла тумбочка с фикусом. Сергей Павлович отодвинул ее в сторону и, приподняв половицу, вытащил свернутую в трубку тетрадку, в которую записывал свои расходы. Сколько раз он давал себе слово уничтожить тетрадь — и все никак не мог решиться. Привычка!
Надев очки, Сергей Павлович вывел аккуратным канцелярским почерком: "Бил. в кино — 16 руб.". Наморщив лоб, задумался. Какие еще расходы были в последние дни? Ага! "На автоб. (туда и обратно) — 1р. 50 коп.". Небольшие деньги, но с какой стати он должен дарить их?
Записанные цифры Сергей Павлович мысленно прибавил к другой цифре, значительно более крупной. Получилось что-то около тридцати тысяч.
Тридцать тысяч! Сергей Павлович покачал головой. Немалая цифра, особенно, если выражается в фунтах стерлингов. Но стоило ли ради этого всю жизнь жить в одном непрерывном, никогда не прекращающемся страхе? Стоило ли ради этого жертвовать молодостью, оставаться без семьи, без друзей? Стоило ли?
Сергей Павлович подошел к зеркалу. Да, постарел, постарел… Разбежались по лицу предательские морщины-тропинки, по которым неслышно подбирается старость. И пусть еще крепки мускулы, пусть еще целы все зубы во рту — старуха уже близка. Сейчас последний шанс взять от жизни все, что она еще может дать. Сейчас или никогда!
Тридцать тысяч — такова цена его жизни, переведенная на фунты стерлингов. Что ж, конечно, это не миллион, но все же… Ведь есть же человеческие жизни, которые ничего не стоят в стерлинговом выражении. Во всяком случае, этих тридцати тысяч хватит, чтобы прожить остаток жизни так, как ему хочется. Он сможет получить все, в чем отказывал себе десятки лет.
Десятки лет…
Сергей Семенов был сыном железнодорожного сторожа. Их семья жила в семи верстах от Южносибирска. Одиннадцать голодных ртов и скудный заработок сторожа — это были несоразмерные величины. Дети умирали один за другим от болезней и постоянного недоедания. По ним особенно не горевали: "Отмучились, бедняжки".
В отличие от своих братьев и сестер Сергей рос здоровым, крепким ребенком. Недостаток питания в родительском доме он восполнял за счет соседей. К десяти годам Сергей прославился на всю округу смелыми налетами на окрестные огороды и познал вкус соседских кур и уток, поджаренных тайком на костре, разведенном в бору. Не помогали ни смертные побои отца, ни слезные внушения и отчаянные мольбы матери.
Кто знает, чем кончилось бы дело, но тут в судьбе Сергея произошел неожиданный поворот. Объявился какой-то дальний родственник — купец, торговавший железом в городе Подгорске,
— Давай, возьму на выучку твоего середнего.
— Сергуньку-то?
— Его. Смышленый парнишка. И, видать, цепкий. Человека из него сделаю…
Так и попал Сергей Семенов в Подгорск к богатому купцу Саватееву. Там начали делать из него "человека". Первое время он прислуживал у купца на дому, потом стал помогать на железном складе. Паренек быстро усвоил основное правило купеческой жизни: сам хватай, другим не давай, кто падает с ног, того толкай. Понял он и страшную силу денег. Видел Сергей: у кого они есть — тот хозяин жизни. У кого их нет — тот несчастен, гол и нищ.
— Деньги все, деньги все, деньги все на свете! — пели тогда в популярной песенке.
Однажды на склад к Саватееву явился некто Филин. В свое время он владел несколькими доходными домами, а потом запил, промотал все состояние, опустился. От всех его домов осталась лишь одна избушка, похожая на деревенскую баню. Она стояла посреди обширного участка бесплодной земли на самом краю города.
— Купите мою землю, Сидор Власыч, — предложил Филин, поклонившись купцу. — Дешево отдам.
— На кой она мне сдалась, твоя земля? — усмехнулся тот.
Филин сник, съежился и, ни слова не говоря, повернул к выходу. Саватеев смотрел ему вслед, собрав в кулак свою окладистую бороду, и сказал вдруг:
— Погодь… Так, говоришь, продаешь? Ну-ка, пойдем ко мне, потолкуем…
О чем они говорили в конторке, Сергей не знал. Но Филин вышел от Саватеева другим человеком — веселым, улыбающимся. Сергей заметил, как он сунул в карман пачку денег.
Сергей только диву давался: неужели хозяин купил? Зачем понадобился ему этот бесполезный кусок земли? Одно знал он твердо: Саватеев никогда и ничего без выгоды для себя не сделает.
Вскоре по Подгорску разнеслись неведомо откуда взявшиеся слухи: якобы в окрестностях города обнаружена нефть.
К слухам относились по-разному. Одни посмеивались, другие пожимали плечами, третьи, стуча кулаком в грудь, доказывали, что они своими глазами видели, как из-под земли бил черный фонтан.
И вот в это время в городской гостинице появились двое приезжих. Один, пожилой, важный, медлительный, в котелке и с тросточкой — иностранец. Другой, молодой, верткий, с напомаженными волосами и прыщеватым лицом — вроде секретаря.
Приезжими заинтересовались хозяева города: кто такие, зачем пожаловали? Особенно старался крупный оптовый торговец Диев. Щедрые чаевые половому гостиницы, один-два вроде бы нечаянных разговора с прыщеватым секретарем — и Диев уже знал все. Иностранец — представитель англо-голландской фирмы "Шелл", владевший многими нефтяными приисками на юге России.
Вскоре Диев выяснил, что приезжий особенно интересуется земельным участком Филина. Наводил о нем справки в учреждениях и банках, несколько раз говорил с владельцем.